Правый берег Егора Лисицы - стр. 18

На совещании говорили о пожаре и перестрелке на пароходе «Советская республика». Я, как и все, знал о банде Ваньки Медика. За ней числился ряд преступлений. Крупное ограбление квартиры фальшивомонетчиков в Нахичевани, где взяли полмешка денег. Вооруженные налеты на постоялый двор по Таганрогскому проспекту. Молва рассказывала о главаре банды чуть не легенды. Якобы, удирая от погони на пролетке, он бросал в толпу на улице пачки дензнаков. Но на деле садист и убийца Медик действовал просто и безжалостно. Родился в семье мещанина, сначала был рассыльным в лавке, позже пробовал работать грузчиком на складе Доноблсоюза. Тяжелый труд быстро ему надоел. Искушений оказалось много. Впервые он убил в 19 лет, за кусок мыла. После скрывался на дачах в Нахичевани и на острове посреди Дона. Собрал вокруг себя разного сорта подонков. Из последних нападений – банда остановила в степи скорый поезд «Москва – Тифлис». Пассажиров дочиста обобрали и избили.

Ликвидировать банду пытались давно. Но подступиться к ней было крайне сложно. При малейшем подозрении главарь легко расправлялся и со своими. Звериным чутьем почуяв неладное, застрелил содержательницу столовой, где часто отдыхали бандиты, – Софию Гофман. Та была известна как ростовская «Сонька Золотая Ручка» (не та, что в Одессе). С большим трудом удалось взять показания у свидетеля, на глазах которого Медик убил его мать. Через пару дней труп свидетеля нашли в Софийской роще. Но сила точит и не такие крепкие камни! Когда недавно стало известно, что бандиты следят за инкассаторами Государственного банка, к тем тут же приставили четырех сотрудников Дон-УГРО. На пароходе завязалась перестрелка, вспыхнул пожар.

– Присоединяйтесь, товарищ доктор. Выскажитесь про стукача, точно ли его тело?

Я коротко отчитался, что, несомненно, фрагменты тела принадлежат осведомителю. В такие моменты я видел важность своей работы именно как судебного врача. И ее начинали понимать остальные.

– Хорошо. Есть небольшая зацепка. Ищем афериста Натана Херсонского. Он вроде как играл в карты в каком-то салоне. Так хвастал в портерной, что выиграл там карманные швейцарские часы и портсигар. По описанию похожи на вещи с ограблений банды Медика.

Перешли к другим делам. Список был привычным: ограблен склад готового платья, налет на частную квартиру, хозяева убиты. Самогон. Слушали – решили по возможности усилить охрану важных городских объектов, провести ряд целевых облав. Тоже ничего неожиданного, обыденно до зевоты.

Стоило бы пойти домой и поспать, но, кроме совещания, оставалось еще одно неизбежное зло – отчет. Уже при подходе к комнате машинисток слышен звук пишмашинок, как стук дождя по жести. Машинистки, пожалуй, самые опытные в народной милиции кадры. Их набирают из бывших служащих торговых компаний, портовых контор. Выделено им просторное помещение, высокое окно в нем до середины тщательно протерто, выше в пыли, скрученная портьера заткнута за карниз. Красный бархат растаскали на флаги, а тут цвет не подошел, уцелела. На стене надпись: «Будьте культурны, плюйте в урны!» На надпись, надо сказать, тоже плевали. Чисто только рядом со столом у самого окна. Это лучшее место, тут сидит машинистка Карелина Анна. Печатает десятью пальцам, успевая управляться с пометками и печатями. Руки красивые, сильные, сама грузная, рот обведен темной помадой. Соседний стол, на котором стоит потрепанная пишмашинка с криво сидящей кареткой, обычно занимают сотрудники угро. Там тыкает одним пальцем, шевеля губами, перечитывает протокол задержания агент Зыкин. Машинопись ему не дается. Бросает это дело, выматерившись, и натыкается на взгляд Карелиной, дернувшей каретку с угрожающим звоном.