Правозащитник - стр. 22
– Вы пойдете со мной?
– Да, – отвечал Белосельский.
Виталий пожал плечами. Казалось, убогость обстановки и ожидание неминуемого обстрела города действовали на него угнетающе.
Дом находился неподалеку. Это было одноэтажное каменное строение с черепичной крышей, казавшееся миниатюрным на фоне других белых домов. Члены семьи – средних лет люди в несколько нелепых халатах и почти не говорящие по-английски – встретили Агнешку довольно радушно. С Алексеем и Виталием они поздоровались довольно сдержанно и проводили их в гостиную – бедно обставленную комнату с потухшим камином и выцветшей мебелью. Говорили по-сербски, причем некоторые слова почти походили на русский язык, но Виталий лишь морщился. Белосельский произнес несколько выражений по-английски и по-французски, но затем убедился, что лучше предоставить Агнешке роль переводчика, которая в должной мере владела сербским языком.
Немного погодя хозяева предложили гостям легкую закуску. Перед Виталием выросло несколько странных блюд в глиняных горшочках, в которых был замешен йогурт, огурец и чеснок.
– Это называется таратор – традиционный салат, – пояснила Агнешка.
Виталий, привыкший к походной жизни еще в армии, не слишком избалованный прелестями изысканной кухни и никогда не терявший аппетита в любой ситуации, с жадностью набросился на еду. Белосельский старался выспросить у семьи их истинное положение и узнать, чего они хотят.
– Они желают уехать… – Агнешка перевела. – Но они не могут…
– Почему?
– Нужны документы, а потом, опасно… в округе рыщут люди М***.
– Кто этот М***? – наивно спросил Виталий.
– Местный каратель.
– Хорошо, значит, они собираются переправиться через границу? И куда же они думают двинуться?
– Минуя Балканы – в Европу… во Францию или Германию.
– У Вас там родственники? – продолжал допытываться Белосельский.
Хозяйка дома опустила глаза.
– Отвечай же, Адриана, можешь говорить открыто. Этот человек может помочь! Адриана! – воскликнула Агнешка по-сербски.
Вдруг Адриана схватила Белосельского за руки и стала что-то говорить с таким даром убеждения, что молодой человек почти догадался, о чем речь.
– Хорошо, что Вы хотите от меня? Помощи в чем?
– Адриана, успокойся.
Муж Адрианы пытался успокоить жену.
– Она говорит, что помощь ей нужна только ради ее племянников – ради Милоша и Ивы. Они еще совсем маленькие, она хочет избавить их от тягот войны… она хочет перевезти их через границу в Европу.
– Если я это сделаю, на какие средства Вы будете жить там? Спросите у нее, Агнешка? У нее есть родственники в Европе? Они смогут ей помочь хотя бы первое время?
Женщина, казалось, инстинктивно поняла вопрос, но продолжила что-то горячо доказывать Агнешке.
– Она не ради себя, а из-за детей… она хочет избавить их от этого ужаса…
Тем не менее хозяйка дома продолжала убеждать Агнешку.
Белосельский лишь покачал головой и отвернулся.
– Где же дети? – спросил Виталий, покончив с холодной молочной закуской.
В этот момент бесшумно отворилась дверь и показалась девочка лет семи-восьми; хрупкая, миниатюрная, с темно-каштановыми длинными локонами она напоминала куклу, у которой живыми были только глаза. Казалось, что именно они поддерживали связь девочки с внешним миром; глаза говорили, глаза печалились, туманились, глаза отвечали отказом; но в лице – каменная неподвижность, точно глубокое горе наложило ужасные чары. В Алексее шевельнулась острая жалость.