Православная монархия - стр. 33

Падение монархического сознания было тесно связано и с переменами в умонастроениях христианских народов Европы. И хотя столь решительного ухода из церквей европейцев, каковым был их катастрофический бег из-под сени монархической власти, когда монархи, в силу разных причин, утратили живую связь с народом, не наблюдалось, можно с уверенностью говорить о кризисе церковной общины в целом. Ради эфемерных свобод и братства всех и вся люди потеряли понятия ценности связей в маленьких коллективах. Даже семья перестала казаться для индивидуума пристанью счастья пред лицом мирового братства, начавшегося с мировой бойни и ей же завершившегося. Растущее отчуждение от Церкви у нас в России, на первом этапе, никак нельзя связать с растущим атеизмом народных масс и аристократии, как нельзя было связать и отсутствие патриотизма с изменой монархической присяге. Расслоение Трона и государства привело к падению первого, зато от второго в условиях «свободы» ждали небывалого расцвета. Нельзя не видеть, что государственная машина поспособствовала падению монархии и получила в награду полный хаос керенщины, закончившийся большевистским концлагерем. Государство потерпело крах уже тогда, когда полагало, что сумеет напитать государственный патриотизм живыми энергиями взамен верности Трону и народности. Оказалось, что такой патриотизм, по крайней мере в России, невозможен. Ему просто не на что опереться ни в истории, ни в повседневной жизни. Он может только лгать, причем – совершенно невольно, не пытаясь изначально обманывать граждан, а просто по природе несводимости исторических задач русского народа и его национальной души к той форме существования, которую ему предложило Временное правительство и предлагают сейчас. Пытаясь искусственно связать современный патриотизм с системой либеральных ценностей, государственный аппарат уже подготовил его фиаско. Если у пролетария, по ленинскому определению, не должно быть Отечества, но оно оказалось, то у современного буржуа хоть и должен быть патриотизм, т. е. любовь к Отечеству, но его-то как раз у него и нет. Не считая того, что легко умещается в кошелек. Либеральный патриотизм – это фикция. Любовь к своему обухоженному домику на Рублевке не есть любовь к Родине.

Завтра любовь с домика на Рублевке найдет себе иной объект недвижимого почитания на Багамах и так далее, вплоть до вожделенного получения американского гражданства, которое может гарантировать безопасность банковских вкладов, непонятно как нажитых, там, где массам населения внушается беспочвенная любовь к Родине, которую у них отняли. И эта новая любовь четко увязана с безопасностью вкладов. Это самые простые иллюстрации того, чем является современное государство для тех, кто сделал его своей временной кормушкой. И им, и нам понятно, что подобная схема псевдогосударственной жизни ведет к тому, что это причудливое здание государственности, возведенное на обломках фундамента рухнувшего СССР, тоже скоро обрушится. Косметический ремонт вроде современной «стабилизации» есть побелка стен у дома, который медленно, но верно сползает с фундамента. Из руин, которые окружают это эклектичное здание под аббревиатурой РФ, оставшихся как от гибели Империи, так и от падения СССР, восстает встречное движение народного сопротивления, консервативно-революционное движение русского национализма, не желающего гибели, и уже окончательной, русского народа под обломками «Эрефии». И хотя это движение носит еще хаотический характер, уже прослеживается отрадная тенденция чувства сопричастности молодежи русского народа своему историческому предназначению. Если угодно, то это и есть подлинная демократия, только и возможная в сегодняшнем российском обществе. Нация, лишенная поддержки всех традиционных институтов, включая и государство, страстно желает взять решение своей судьбы в свои руки. Энергичное участие в политической жизни – это лишь первая ступень в возрождении истинной суверенности русского народа, давно лишенного таковой.