Право на сына - стр. 5
Наш сын родился мёртвым…
До его появления на свет оставалось несколько недель.
Несколько, мать вашу, грёбаных недель!
Сжимаю в руках горячую чашку и чувствую, как волосы встают дыбом.
Невозможно описать словами, через что мы оба прошли. Это был самый настоящий ад. Особенно для моей жены. Она перенесла искусственные роды, а после них случился нервный срыв. Я запретил ей прощаться с сыном. Несмотря на её истерики и уговоры, подписал согласие на кремацию и силой увез Кристину домой.
Мы вернулись из Швейцарии морально опустошёнными.
Я с головой окунулся в работу, стремясь заполнить внутреннюю пустоту бесконечными проектами и встречами. Кристина же второй месяц мечется между сеансами у психолога и бутылкой, которая стала ей ближе, чем я.
Там, где между нами были хоть какие-то отношения и хрупкие планы на будущее, осталась полная пустота. Нас больше ничего не связывает, кроме брачного контракта и болезненного прошлого.
Мы живём по инерции, по какому-то негласному сценарию: просыпаемся, завтракаем, уходим каждый в свой мир, возвращаемся поздней ночью домой и ложимся спать. Без объятий, без поцелуев, без секса, без тепла. Как совершенно чужие люди.
Бизнес проект по слиянию капиталов стал испытанием для нас обоих.
Делаю глоток кофе, обжигая язык. Эта боль – единственное, что я ещё способен чувствовать остро. Она реальна, в отличие от призрачного счастья, которое мы пытаемся изобразить перед другими. Наша общая жизнь стала настолько чужой, что я сам не понимаю, зачем мы продолжаем эту игру в семью.
Где Крис?
Где её, блять, черти носят?
Стоит мне о ней подумать, и тут же щёлкает дверной замок. Входная дверь с глухим стуком захлопывается.
Прервав мысли, отправляю чашку в посудомоечную машину, наблюдая за тем, как моя жена, неровно покачиваясь на высоких шпильках, заплывает в кухню. Её походка напоминает неуклюжие, рваные движения марионетки с обрезанными нитями. Вот-вот рухнет на пол.
Отлично... Кристина снова набралась…
***
Молча отслеживаю её путь до зоны отдыха.
— Приветствую… — ёрничает она, пытаясь снять туфли. Её пальцы неловко скользят по застёжкам. Качнувшись на каблуках, Крис едва не заваливается на диван.
Не переставая разглядывать жену, я ощущаю, как внутри меня поднимается волна подспудного раздражения. Некогда красивая, изящная, молодая женщина напоминает подгулявшую девицу из сферы услуг эскорта.
Недовольно оцениваю её вид: волосы растрепанные, макияж размазан, платье помято, глаза горят лихорадочным блеском. От Кристины разит алкоголем и чужими духами. Жена выглядит, как пародия на женщину, которая мне когда-то безумно нравилась.
— Хорошо повеселилась? — интересуюсь, не скрывая сарказма в голосе.
Внутри меня всё кипит и бурлит от смеси эмоций. Ненавижу я пьяных баб.
Какого хера она творит?
Злость, разочарование, боль и, что самое ужасное, равнодушие — прут из меня наружу острым желанием свернуть ей шею или хотя бы отрезвить пощёчиной.
Кристина, наконец, справляется с туфлями и выпрямляется, пытаясь сфокусировать на мне пьяный взгляд. Улыбка становится жуткой, глаза распахнутыми и мутными.
— Скучал по мне? — медленно облизав пухлые губы, она хихикает, и этот звук неприятно режет по барабанным перепонкам.
Поморщившись, я бросаю взгляд на наручные часы. К восьми мне нужно подъехать в офис. Как я могу быть уверен, что за время моего отсутствия Крис ничего здесь не натворит? Не разобьет ещё что-нибудь и не навредит своему здоровью?