Право на поединок - стр. 46
Он почувствовал, как сердце судорожно бухнуло в рёбра, и даже не заметил, что женщина назвала его родовым именем, распознать которое сумел бы далеко не всякий сольвенн, не говоря уже про нарлаков. А она продолжала:
– Мои сыновья молоды и красивы. Они придут со стороны гор. Они должны появиться со дня на день, они знают, что я жду их на этом холме. Не встречал ли ты их где-нибудь по дороге?
Волкодав открыл рот, кашлянул и кое-как заставил себя выговорить:
– Пока мы шли через Засечный кряж, мы встретили семерых… – Голос был чужим и сиплым, он успел понять, что Мать Кендарат была права от первого до последнего слова, что в тот раз сквозь светлые Врата его протащили на руках слишком добрые люди, и Те, кто стерёг эти Врата, просто пожалели праведников, не стали губить их ради одного недостойного… Но вот вдругорядь… Он попытался сообразить, был ли среди насильников хоть один нарлак, но не смог вспомнить ничего вразумительного и сказал женщине: – Те семеро были плохими людьми… То есть не семеро, шестеро… Один оказался лучше других… Он остался в живых…
Женщина величественно кивнула.
– Значит, – с улыбкой сказала она, – вы не встретили моих сыновей. Тот мальчик, ты говоришь, был один, а мои дети всегда держатся вместе… Они бы непременно помогли вам драться против злодеев. Что ж… значит, сегодня с гор больше никто не вернётся. Войдите в мой дом, добрые люди. Отдохните с дороги. Вы, должно быть, в Кондар держите путь?…
Развалюха, в которой она обитала, даже с большой натяжкой не заслуживала, чтобы называть её домом. В Нарлаке от века было теплее и суше, чем в стране сольвеннов и тем более в веннских лесах. Сметливый народ давно привык пользоваться подарком Богов и вместо бревенчатых изб, поднятых от сырости на подклеты, строил землянки. Конечно, в землю закапывались не все, только те, кто был победнее. Волкодав землянок не любил отчаянно, полагая, что не дело уважающему себя человеку так жить, но не спорить же с повадками целой страны. Тем более что в своё время ему приходилось бывать во вполне уютных нарлакских жилищах, сухих, тёплых и разумно устроенных… Так вот, хозяева тех жилищ вряд ли согласились бы держать в землянке женщины даже скотину.
Несчастный домишко, похоже, видел не только Последнюю войну, но и самоё Великую Ночь. Его крыша едва возвышалась над кочковатой землёй. Издали она казалась зелёным весёленьким холмиком, но вблизи было видно, что там и сям из-под дёрна торчат клочья грязной берёсты, а кое-где и вовсе зияют мокрые дыры… и вообще ногами поблизости лучше особо не топать, не то, не ровен час, провалится окончательно. Сквозь дыры тянулся наружу жидкий дым едва теплившегося очага. Волкодав знал, что ему предстояло увидеть внутри. Покрытые плесенью стены, влажный пол с клочьями гниющей соломы… и, конечно, ни кусочка съестного. Ни тебе окороков, подвешенных к кровельным балкам, ни связок румяного лука, ни душистых хлебов в ларе. Ну там – горшочек с водянистой кашей на тусклом глиняном очаге…
И что за народ эти нарлаки, в который раз с отвращением сказал себе венн. Тоже мне, каменные города строят! Бросить беспомощную вдову одну в нищете!…
– Как прикажешь называть тебя, достопочтенная? – спросил женщину Эврих, пока они шли. Она посмотрела на молодого арранта и ласково улыбнулась ему. Она сказала: