Право на поединок - стр. 39
И тут Эврих вспомнил. Вспомнил, что рассказывал ему Тилорн. Про эту самую третью ночь. Третью, если считать от пожара Людоедова замка. Когда все они чуть не погибли, настигнутые мстительными душами убитых оружием венна и сгоревших в огне, разведённом его рукой…
– Волкодав!… – севшим голосом выговорил учёный аррант. Тот молча поднял голову и вопросительно посмотрел на него. Эврих сглотнул и начал сбивчиво говорить: – Ты… те шестеро… они что, сегодня должны?…
Венн передёрнул плечами:
– Может, и не должны. – Эврих продолжал смотреть на него, и он, криво усмехнувшись, кивнул ему на остывающий котелок, который аррант заботливо обнимал, держа на коленях: – Ты ешь… пока льдом не покрылось…
Эврих вздрогнул и сунул в рот ложку. Казалось бы, уж какая тут пища, когда пошли разговоры о мертвецах, но ничего подобного. Голодный желудок требовал насыщения.
– Так ты, значит… потому так и спешил?… – спросил он, поочерёдно откусывая от хлеба и ободранной луковицы.
Волкодав снова кивнул.
– Если я правильно понял, – сказал он арранту, – где-то здесь есть тропка, по которой к реке ходят из деревни. Завтра к полудню…
Он не договорил. Договаривать не хотелось. Как бы парень не натворил глупостей, если прямо сказать ему, что, вполне возможно, разыскивать нарлакскую деревню придётся уже в одиночку.
Он крепко верил в могущество тройного круга, очерченного именем Солнца, Молнии и Огня. Топор был для веннов священным оружием Бога Грозы. Про горящую ветку и вовсе не стоило ничего объяснять. А меч Волкодава звался Солнечный Пламень. Неужели не оборонят?…
А вот и не оборонят. Злодея, сотворившего грех. Вольный или невольный…
– Ты себя на всякий случай отдельно ещё огради, – сказал он Эвриху. – Мало ли…
– Не буду!… – окрысился аррант. – Я с тобой!…
– Ну и зря, – спокойно сказал Волкодав. – Глупо.
Эврих подумал, и ему стало стыдно. Теперь он наконец-то понимал всё до конца. Вот, значит, зачем венн так гнал его и себя. Он, Эврих, если вдруг что, должен был оказаться уже в Нарлаке. Поближе к людям. К городу Кондару, откуда через море отправляются корабли…
Ломая себя, он вытащил из костра головню и вычертил круг. Раскалённые угли, покрывавшие жаркий конец головни, недовольно шипели, соприкасаясь с мокрой травой. Эврих замкнул круг и только потом сообразил, что отгородил себя от разостланной постели и вдобавок едва ли теперь сумеет как следует вытянуть ноги. Не сможет даже поправить костёр, подкинуть в него хвороста… Он усмехнулся и бросил головню обратно в огонь. Тилорн, покалеченный и незрячий, и тот схватился тогда за ореховое копьецо. С чего это венн решил, будто он, Эврих, останется спокойно сидеть в своём кругу, если… Ой, да не храбрился бы ты, прозвучал глубоко в сознании словно бы чужой, насмешливый голос. Ещё не всеми страхами пуганный. Не хвались наперёд…
Эврих заставил себя досуха выскрести котелок и поставил его наземь.
– Ну и что теперь?… – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал волнения.
– Ничего, – сказал Волкодав.
Эврих сжал кулаки:
– Во имя репьёв, прицепившихся к подолу Прекраснейшей!… Если доживём до утра, венн, я сам тебе голову оторву!…
Волкодав сидел лицом к реке, полагая, что души сражённых насильников явятся со стороны Засечного кряжа. Там он оставил валяться их неприбранные тела; птицы и звери, должно быть, уже вволю потрудились над падалью. К тому же нечисть и зло, как известно, всего чаще приходят именно с севера…