Право на любовь или Войну не предлагать - стр. 24

– Ты с чего вдруг такое заявляешь?

– Это отвратительно. Потом мне будут говорить, что муж мне изменяет со своей напарницей. Хочешь, я съеду и не буду мешать вашему букетно-конфетному периоду.

– Что ты несешь?

– Или он уже прошел?

– Кто? – спрашивает раздраженно.

– Букетно-конфетный период!

– Да не было его. Угомонись. Между нами ничего нет. А ты так и не сказала мне.

– Что?

– Ты ревнуешь?

– Мечтай. Говорю же, не хочу, чтобы мне кто-то вдруг донес о твоей измене. Еще, не ровен час, жалеть начнут. Я могу переехать, и мы разведемся, если что. Живите здесь и размножайтесь!

Не выдерживаю и даже не замечаю, как перехожу на крик и слезы. Равнодушное выражение лица Яна сносит меня с катушек.

– Я настолько безразлична тебе?

– Это не так, – он хочет положить свою руку то ли на мое плечо, то ли коснуться щеки, не знаю, но резко отстраняюсь, так как боюсь, что меня замкнет на слезный фонтан от собственного несовершенства как несостоявшейся жены. – Не плачь, Аня. Чего ты как маленькая?

– Может я и есть маленькая, раз ты не видишь во мне женщины! Все это дурацкое платье! – психую и пытаюсь его снять, а оно все никак не поддается, и я отчетливо слышу, как за спиной что-то трещит. Ну вот, единственное платье и то на выброс.

– Дай я помогу, иначе ты его порвешь.

– Ну и пусть, какая уже разница?!

– Да что с тобой сегодня? Месячные? Подарок от Дьявола, будь он проклят, – одним движением расстёгивает молнию платья, и я сразу же бегу в свою комнату, хлопнув за собой дверью.

9. Глава 8

Глава 8

АННА

С момента нашего с Яном последнего разговора прошло несколько дней, и впервые за это время мы встретились на кухне за завтраком, который приготовил муж. Поглощая жареную картошку с мясом, он наблюдал за тем, как я попиваю чай в Лондонской манере, оттопырив мизинец. Ничего не могла поделать, он, как магнитом оттягивался в другую сторону. Из пяти пальцев на правой руке только один был аристократ, остальные четверо предпочитали латексную перчатку, скальпель и моложавый трупчик.

– Ну что ты так смотришь? – спрашиваю, чуть не подавившись, ибо нервы не выдержали натиска мужских темных глаз. Ставлю кружку перед собой и уже не думаю о том, что хотела съесть свеженький хрустящий круассан. Боюсь, он встрянет поперек горла благодаря Яну.

– Тебе не кажется ужасным приезжать на места преступлений?

– Почему ты такое спрашиваешь? Сам же приезжаешь.

– Я мужчина и работаю в полиции. А ты девушка.

– Позволь заметить, у этой девушки есть профессия.

– Прибывать на места преступлений в полномочиях старшего судмедэксперта, а ты стажер.

– Это было всего лишь два раза. Первый, потому что я была рядом с местом происшествия, второй, потому что экспертов не хватало. Я ведь с трупами работаю, чего мне бояться?

– Я не хочу, чтобы ты бывала на местах преступлений. Повезло, что ты ограждена от того ужаса, который обычно вижу я.

– Переживаешь за мою психику? – сосредоточенно смотрю в его глаза, позабыв о завтраке. – Успокойся, – хрипло усмехаюсь и делаю глоток уже остывшего чая. – Самое страшное раскрывается в Центре.

– Все самое страшное именно на местах преступлений, которые бывают разными. Ужасные насильственные случаи, от которых кровь стынет в жилах. А потом фантазия начинает подкидывать вещи не менее жуткие, от которых ты по ночам во сне кричишь.