Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен - стр. 18
Каждой паре следует обговорить сексуальную независимость друг друга. В своих попытках защититься от интимного предательства мы требуем доступа, контроля, прозрачности. И рискуем невольно уничтожить пространство, которое поддерживает в нашем желании жизнь. А огонь без воздуха не горит.
Третий возможный компонент неверности – эмоциональная вовлеченность. Эмоции играют ту или иную роль в подавляющем большинстве измен. В глубине спектра находится любовный роман, который неизбежно сопровождается целым букетом страстных чувств. «Я думал, что познал любовь, но такого никогда в жизни не чувствовал», – слышим мы снова и снова. Люди в таком состоянии рассказывают мне о любви, запредельности, пробуждении, судьбе, божественном вмешательстве – чувстве столь чистом, что они просто не могли упустить его, ведь «отринуть эти чувства значило предать себя». Для тех, кто переживает такую беспрецедентную историю любви, термин «интрижка» неприменим, ведь он и близко не отражает эмоциональной глубины их опыта. «Называя это изменой, мы только все опошливаем, – говорит Людо. – Поскольку Мэнди сама прошла через подобное, она стала первой, кому я смог рассказать о том, как меня избивал отец. Да, у нас был секс, но сексом дело не ограничивалось».
Когда мы двигаемся дальше, возникает целый спектр контактов, которые характеризуются разной степенью эмоциональной вовлеченности. На противоположном конце этого спектра находятся мимолетные увлечения – развлекательные, анонимные, виртуальные или оплачиваемые. Во многих подобных случаях люди настаивают, что их измены не предполагали эмоциональной вовлеченности. Некоторые даже утверждают, что поэтому их нельзя считать предательством. «Я плачу девчонке, чтобы она сделала свое дело и ушла! – говорит Гай. – Проститутку вызываешь, когда не хочешь влюбиться, чтобы ничто не угрожало браку». Часто звучит фраза: «Это ничего не значило!» Но правда ли секс всегда только секс? Может, случайный перепихон и не сопровождается никакими чувствами, но все же он многое значит.
Забавно, что одни люди, как Гай, минимизируют степень эмоциональной вовлеченности, чтобы смягчить свой проступок («Это ничего не значило!»), а другие, как Шармейн, с той же самой целью подчеркивают эмоциональный характер близости («Ничего не было!»).
Немало чернил ушло на то, чтобы определить, что хуже – украденная любовь или запретный секс. Люди уязвимы в разной степени: одних не волнуют эмоциональные привязанности партнеров, пока те не распускают руки, в то время как другие не придают особого значения сексу, давая партнеру свободу играть, пока в дело не вмешиваются чувства. Они называют это «эмоциональной моногамией». Большинству из нас сложно отделить секс от чувств. Бывает, что и секса, и чувств предостаточно, а бывает, что одного гораздо больше, чем другого, но обычно и секс, и эмоции вместе играют в песочнице измен.
В последние годы появилась новая категория – «эмоциональная измена». Современный лексикон неверности не обходится без этого термина. Обычно его используют, чтобы подчеркнуть, что предательство подразумевало не секс, а неподобающую эмоциональную близость, которая должна предназначаться лишь партнеру, и обедняет основные отношения.
Эту концепцию надо рассмотреть со всем вниманием. Многие «эмоциональные романы» так и пульсируют от сексуального напряжения, даже если гениталии партнеров ни разу не соприкасались. Называть их новым термином – все равно что поддерживать эротический редукционизм. Очевидно, что измены могут быть сексуальными, даже если пенис не входит в вагину, а потому в таких случаях лучше называть вещи своими именами.