Право на легенду - стр. 16
– Ее уже отпустили. И она была только вице-премьером.
– Какая разница? Ты же знаешь, почему ее отпустили. Это политика была такая: сначала сажать, потом отпускать. Только нам всем от этого не легче. Туда такой человек, как ты, нужен. Надежный. Чтобы все знали, какие мужики у нас есть.
– Вот назначат меня, и все газеты тут же опубликуют мою биографию, – мрачно пошутил Виктор Викторович. – Все о двух моих судимостях. Мне с такой биографией только в премьеры идти. Еще и у тебя неприятности начнутся. Не странно ли, что у такого рецидивиста друг – начальник милиции?
– Не говори так, – мрачно попросил Кравченко. – Мы с Машей всегда помним, как ты нас тогда спас. Никогда об этом не забываем. И тысячи людей эту историю знают.
– Ты из меня еще святого сделай. Это Маша нас тогда спасла.
– Судимости у тебя уже давно погашены, – напомнил Кравченко. – Ты и сейчас на виду, большой пост занимаешь – самый большой в области. Тебя уже вся Европа знает, а скоро и весь мир узнает. Или ты решил отступить? Дурных слухов боишься? Не в твоем это характере, Виктор.
– Кто тебе сказал, что я чего-то боюсь? Сам знаешь, я, кроме Бога, ничего и никого не боюсь.
– Ну и правильно. Вот и соглашайся. Мы за тобой стоим. Вся область. Я поэтому и приехал. Ты должен знать, что мы все за тебя. Как поддерживали тебя все эти годы, так и будем поддерживать.
– Поэтому и приехал? – усмехнулся Виктор Викторович. – Решил меня успокоить?
– Нет, не поэтому. Вчера по одному из каналов сказали, что ты можешь отказаться. Мол, с твоей биографией нельзя идти в премьеры. А я считаю, что ты не имеешь права отказываться. И биография у тебя самая подходящая, рабочая. Автослесарем начинал, а какие объединения потом возглавлял.
– По какому каналу? – заинтересовался Ермакович, хотя уже догадался, кто и почему мог такое заявить.
– Не знаю. Это мои домашние смотрели. Я спрошу у них и перезвоню. Только не в этом дело… Ты мне прямо скажи: ты поедешь в Киев или нет?
Вчера его спросила об этом жена. Он не ответил на ее вопрос, заявив, что президент еще не принял окончательного решения. Но с Колей так поступить не мог. И не хотел. Он посмотрел другу в глаза и твердо сказал:
– Поеду. Если позвонит и предложит, сразу соглашусь.
– Я не сомневался, что ты так и сделаешь, – признался Кравченко. – Ведь знаю тебя столько лет! Ты совсем не меняешься. Теперь будешь с киевских панов три шкуры драть. Не завидую я им. Ты ведь у нас всегда первым был. Твоей тяжелой руки вся улица боялась, весь поселок…
Воспоминания
Пройдя через тяжелое испытание и вернувшись после колонии на работу, Виктор почувствовал, что люди стали относиться к нему по-другому. С одной стороны, его по-прежнему уважали, отдавая должное его силе воли, настойчивости, умению работать. С другой – немного побаивались. За ним закрепилась слава неуступчивого, решительного человека, не склонного идти на компромисс. Сказывалась и судимость. В значительно разросшемся к тому времени поселке все знали, как и почему пострадал молодой человек, отсидевший целый год за преступление, которого фактически не совершал. Обвинить автослесаря в должностном преступлении было глупо и незаконно. Его нельзя было считать должностным лицом, да и детали ему выписывали со склада. Поэтому сразу по возвращении Виктор отправился в юридическую консультацию, находившуюся в Донецке, чтобы опротестовать приговор по его делу и отменить постановление районного суда.