Правила Зодиаков - стр. 17

– А где остальные мои вещи? Здесь только одежда.

– Всё у меня.

– Всё? – с нажимом повторил Отто.

– Да. И я должна передать тебе деньги.

– Какие деньги?

– За издание твоей последней книги. Она вышла через четыре месяца после несчастного случая.

– «Путь к вершине» все-таки издали?

– В твердом переплете и с предисловием какого-то литературного критика… Забыла фамилию.

– Берндардс?

– Погоди, я посмотрю… – в трубке зашуршало. – Да, Лоу Берндардс.

– Ничего себе.

– Мне передали из издательства несколько экземпляров. Вместе с твоим гонораром.

– Тебе следовало сказать об этом раньше, – мягко упрекнул Отто.

– Ох, знаю, знаю!

– Я зайду вечером. Ты будешь дома?

Уна молчала. Она молчала так долго, что Отто решил, будто связь оборвалась.

– Уна?

– Да.

– Я спросил, ты вечером дома?

– Видишь ли, нам лучше не…

– Доктор Порвис и тебя обработал?

– Я не за себя беспокоюсь! И Порвис тут не при чем.

– Это будет дружеский визит. Мне и в самом деле нужны мои вещи.

– Хорошо. Приходи к семи часам. Я приготовлю ужин.

Повесив трубку, Отто задумался. С одной стороны, его переполняла радость от того, что книгу все- таки издали. Той зимой ему последовательно отказали три издательства, и он морально готовился получить отказ и от четвертого, когда из-за поворота внезапно выскочила та машина.

Отто отогнал прочь гадкую мысль о том, что книгу могли издать в преддверии его смерти, зная о том, что он лежит в коме и вряд ли выкарабкается (бывали случаи, когда издание посмертного романа поднимало котировки автора на такую высоту, о которой при жизни тот и мечтать не мог). Вероятно, роман все же признали стоящим, раз уж сам Лоу Берндардс, который всегда был нарасхват, снизошел до предисловия. Отто знал, что книга получилась сильная; это убеждение не имело ничего общего с писательским тщеславием (вполне, впрочем, обоснованном в его случае, доказательством служил общий тираж его произведений, переваливший за полмиллиона экземпляров).

С другой стороны, «Путь к вершине» при любом раскладе – умри Отто или останься жив – стал последним его романом. Эта мысль была куда более неприятной, нежели предыдущая. Что толку в хвалебных отзывах и гонораре, если он больше никогда ничего не напишет? И все благодаря им, кем бы они ни были: горсткой сумасшедших, шайкой оголтелых бандитов или командой пляшущих под чужую дудку узурпаторов.

Шрам разнылся сильнее прежнего. Отто прошел на кухню, закинул в рот горсть разноцветных таблеток, запил водой из-под крана. Потом с любопытством осмотрелся.

Кухня, в отличие от комнаты, показалась ему неуютной – вероятно, потому, что не пахла вкусными домашними запахами, которыми изобиловала кухня Уны. Отто заглянул в навесной шкафчик и в холодильник. Они были забиты всякой всячиной. Уна расстаралась до того, что принесла котлетки с картофельным пюре. На навесной полке стояли кастрюли, сковородки и тарелки. Отто представил себя готовящим ужин и скептически хмыкнул.

В прихожей на тумбочке лежал блокнот с вписанной рукой Уны полезной информацией: адресами, телефонами и часами работы различных заведений (приемной Наставника, поликлиники, ателье, службы такси и проч.). Наставник обретался за два квартала и сегодня принимал с двенадцати до шести. Часы показывали половину десятого утра.

Заняться в пустой квартире было абсолютно нечем. Оставалось лечь поспать (но спать Отто не хотел) или включить телевизор, что он и сделал. Антенна отчаянно саботировала процесс передачи изображения; более-менее сносную картинку показывали лишь несколько каналов. Остальные выдавали помехи. Отто щелкал пультом, переключаясь с канала на канал в попытке найти что-нибудь интересное.