Правила мести, или Смерть отменяется - стр. 12
Татьяна Сергеевна ему симпатизировала. Приятная добрая женщина. Она открытая, простая и честная. Сначала он думал, что она мама Анастасии Андреевны, но к маме не обращаются по имени отчеству. Она постоянно крутилась на кухне, прибирала дом и присматривала за детьми, хотя имелась гувернантка. Все это не мешало Татьяне Сергеевне любить близнецов, как своих родных внуков, а их мать называть Настюшей.
Вот гувернантка полная противоположность Татьяне Сергеевне – надменная и строгая Надежда Васильевна постоянно требовала от Сени послушания и потыкала ему Соней, чему сильно удивлялся сам Кирилл. Выбирать себе любимчика из учеников, тем более родных брата и сестры – предел неуважения. Она также свысока смотрела на Кирилла. В ее присутствии ему казалось, что он муравей, которого сейчас клюнет птица. Но птица была не голодная и сейчас она только наблюдала за своей потенциальной жертвой, готовая в любой момент проглотить несмышленую букашку. Кирилл знал разных учителей, были в его списке и такие, которые по своему преподавательскому долгу относились к детям строго, изредка давая слабину, но нормально, по-человечески разговаривали с их родителями и нормально, по-людски обсуждали учебу и воспитательный процесс. Надежда Васильевна же – исключительная женщина – исключила все преподавательские правила. Она строго и сдержанно общалась с Анастасией Андреевной. Строго и требовательно общалась она и с близнецами.
Таких людей он мысленно называл «человек-бомба» – чем дальше ты от нее, тем безопаснее для тебя.
Кирилл удивлялся, как Анастасия Андреевна, такая душевная приятная натура, может терпеть в своем окружении такую жесткую и надменную женщину? Как ей не тяжело и не противно?
«Лучше бы Татьяна Сергеевна учила детей, а Надежда Васильевна убирала по дому», – подумал он и поехал по неотложному делу, которое сам себе запланировал.
***
Вся эта затея не нравилась, но нельзя делать только то, что тебе нравится.
Ждать ему пришлось долго. Хотелось закурить.
Человек сидел в машине и жалел, что не может выдавать себя зажженной сигаретой. Он нетерпеливо постукивал по рулю и поглядывал на часы. Как это ни странно, но время не сбавляло свой ход. Осталось мало времени. По расписанию, когда дети в бассейне, в доме никого не должно было быть. Но домработница не придерживалась расписания и не торопилась уходить. Но оставлять на другой день нельзя. Другого шанса может и не быть. Нужно идти. Идти по намеченному плану. Получилось непредвиденно, но план менять нельзя.
Человек накинул капюшон, надел перчатки, открыл бардачок, достал флакон и вышел из машины, направившись в дом, где хлопотала домработница Татьяна Сергеевна.
Женщина негромко напевала себе под нос, натирая нижнюю ступеньку на лестнице. Она мечтала, что протрет перила и закончит генеральную уборку. И не догадывалась, что в дом проник человек, который долго сидел в машине и ждал, когда она уйдет. Что-то мягкое и вонючее дотронулось до ее носа, под который она только что пела песню. И все.
Женщина пискнула и мягко сползла в его руки. Он оттащил ее к дивану и уложил, бережно подложив подушки под голову и ноги.
Оказывается, очень легко устранить человека, который не изменяет своим привычкам.
«Надо было обувь снять», – подумал он и прошелся по комнатам, стараясь не следить. Он заглядывал в каждый шкаф, на каждую полочку. В гардеробной ему хотелось вообще все перевернуть верх дном, но найти. Но ничего не было. Он нервничал и постоянно оглядывался, проверяя не наследил ли. Фирменная подошва дорогих мокасин могла оставить фирменный след.