Праведник - стр. 28

«Мы, французы!», – усмехнулся Лот, отворачиваясь от спесивой рожи мэра, смахивавшей на морду черного бульдога.

За дверью модуля техслужбы было тихо и прохладно, а длинные стеллажи с нейрокомпьютерами наводили на аналогию со складом.

Ксавье обнаружился за пультом терминала. Небольшого росточка, худенький, коротко стриженный, в оптических очках, «Гомо» напоминал отрока.

Заметив чье-то присутствие, Ксав вздрогнул, но тут же, узнав Яшку, расплылся в улыбке.

– Привет! – воскликнул он. – Все нормально?

– Нормально, – ответил Лот, валясь в кресло. – Фу-у… Надо… это… спрятать джип. И меня.

«Гомо» понятливо кивнул. Пробежавшись по сенсорам, он всмотрелся в экраны мониторов.

– Насчет машины не волнуйся, – сказал он, – сейчас вызову эвакуатор, уберем твой «балт» на третий автоярус. Туда только механические уборщики заглядывают. А тебя… есть одно укромное местечко. Только вот…

– Только что? Не совсем укромное?

– Да наоборот, ни одного человека! Туда даже диггеры не забредают, не говоря уже о клошарах.

– Самое то! – оценил Яков. – Надоело мне это человечество, сил нет.

– Смотри… Жутковатое местечко.

Лот пренебрежительно фыркнул.

– Не пугай, Ксав, устал я бояться. А где это… местечко?

– Станция «Аксо».

– Аксо-о?

– Поехали, покажу. На метро до «Пре-Сен-Жерве», а дальше ножками…

Станцию «Аксо» начали строить еще в начале ХХ века, на пути между «Плас де Фет» и «Пре-Сен-Жерве». Поезда метро ходили здесь вплоть до Второй мировой войны, но потом ввели в строй 11-ю линию, и станцию «Аксо» закрыли, так и не достроив – у нее даже выходов нет. И вот уже лет сто «Аксо» – или «Нахо», как ее еще называли, – являлась станцией-призраком парижского метрополитена.

Доехав, куда надо, Яков с Ксавье вышли, и «Гомо» повел перевозчика хитрыми ходами, еле освещенными, со связками кабелей на стенах, пока они не добрели до закутка, прикрытого дверцей из проволочной сетки.

В закутке обнаружились два велосипеда.

– Поехали! – сказал Ксав. – А то, пока дотопаем…

– Поехали! – согласился Лот.

Одноколейный путь уводил за поворот. Бетонные своды дышали сыростью, а фонари светили через один, да и то тускло. Велики на шпалах трясло, но скоро рельсовый путь кончился – разобрали и перегородили шлагбаумом с еле мигавшим фонарем.

– Слыхал, чего «Драйвер» Макс предложил? – спросил «Гомо», слезая с велосипеда, и протаскивая тот под шлагбаумом.

– Откуда?

– Макс говорит, что этого мало – просто перевозить беженцев. Надо сделать так, чтобы этих беженцев не было. Дескать, раз уж считают нас подпольщиками-инсургентами, то пусть так и будет!

– А что будет-то? – хмыкнул Яков. – Ну, разведем мы партизанщину, а толку? Людей-то не переделать. Знаешь, что такое толерантность? Нет, не терпимость вовсе, а тупое безразличие.

Как у коровы в стаде. Звать народ на баррикады? Так бесполезно, подавляющее большинство в пассиве. А сколько еще не взятых рубежей! Почему это вдруг пишется ЛГБТ, а не ЛГБТЗН? М-м? Пошто зоофилов обижать? А некрофилов? Устроим первым день открытых дверей в зоопарке, а вторым выделим морг в личное пользование! А идиотов мы почему за людей не считаем? Олигофренов всяких, дебилов, имбецилов и прочих пациентов дурдома? И вовсе они не душевнобольные, а принадлежат к интеллектуальному меньшинству! Защитим права и свободы психов! Ура!