Правдивая история короля Якова - стр. 19
Дарина купила билет, побродила немного вокруг – всё же она пришла слишком рано, – и направилась внутрь, туда, где царил таинственный полумрак и в воздухе висели капельки предстоящего волшебства. Честно сказать, и таинственность, и капельки волшебства присутствовали только в её голове, а в зрительном зале, вернее, в том помещении, которое хотелось, но вряд ли можно было назвать зрительным залом, было просто темно. Грубо сколоченную сцену давно не мыли как следует, лавки, составленные перед ней рядами, тоже никто бы не решился назвать новыми и чистыми. Но Дарина прошла к довольно приличным креслам, составлявшим первый ряд – она покупала билеты только на эти, самые дорогие, места.
Ей пришлось ждать, когда соберётся разношёрстная публика, но и это не было ей в тягость – она крепко держалась за своё предвкушение и собиралась с ним расстаться только с началом спектакля, когда предвкушение должно было перейти в новую стадию – наслаждение. Дарина ждала чуда. Она очень хотела чуда. Она была уверена, что увидит чудо. Что же удивительного в том, что она его получила? А в том, что казавшиеся на первый взгляд незначительными события перевернули весь ход истории, и вовсе не было ничего странного – сколько грандиозных событий начинались с мелочей.
А уж удивляться тому, что она влюбилась, было и вовсе смешно. Она влюблялась уже семьсот раз. Собственно, ради этого она и ходила в театр: артистов Боги создали именно для того, чтобы в них влюблялись. Это было нормально.
Но сегодняшнее чудо было чудеснее всех предшествующих. Сказать, что спектакль ей понравился – значило ничего не сказать. Даже необычайно шумная и возбуждённая сначала публика (зловещим шёпотом обсуждавшая какое-то покушение – Дарина на поняла, какое, да и не имела желания вникать в это) ближе к середине притихла, а к концу, кажется, даже забыла, как дышать. Актерам не надо было повышать голос – каждое их слово достигало зрителей, которые впитывали в себя всё, что шло со сцены не только ушами, глазами, но и всей кожей. Все так искренне переживали за главного героя, словно он был им всем близким родственником. Женщины поголовно вытирали слёзы.
Что же касается Дарины, то она в первые же минуты потеряла способность видеть и слышать что-то, кроме спектакля. А когда на сцене появился красавец царевич в чёрном бархатном камзоле, она тут же почувствовала, что никакая сила в мире не заставит её оторвать взгляд от его бездонных, полных вселенской грусти глаз.
Царевич был глубоко несчастен. Его отца, благородного царя, коварно усыпил злой ворожей Арвус, влив ему в ухо заколдованное зелье. И бедный царевич, недавно вернувшийся из-за границы, впал в отчаяние, понимая, что у него не хватит сил, чтобы одолеть злодея и спасти отца. На его проникновенные монологи зрители отвечали такими яростными аплодисментами, словно готовы были вмешаться и собственноручно прикончить тирана. А в сцене, когда царь-отец в виде призрака явился сыну во сне, чтобы разоблачить своего отравителя, даже мужчины, конфузясь, незаметно смахивали слезу. Женщины же рыдали, не стесняясь.
Но всё, конечно, закончилось хорошо: мужественный царевич всё же одолел в поединке коварного врага – под неистовые крики восторга всего зрительного зала – и нашёл способ пробудить от волшебного сна своего отца. В сказочном царстве вновь наступил мир.