Правда зеркала - стр. 3

Она была красной. По-настоящему красная, как из распотрошенной свиньи. Не блеклый, какой-то серо-красный цвет, как в Послесмертии, а темно-красный цвет разорванной на куски жизни.

– Черт возьми, да, – прошептал он с жестокой радостью. – Мы сделали это.

Цюкунфт моргнула, наконец-то осмысленно глядя на него.

– Под «мы» ты подразумеваешь «я», – сказала она. – Я привела тебя к Рюккеру, тому единственному зеркальщику, чье зеркало соединяло мир живых с Послесмертием.

– Я убедил его отправить нас обратно.

– Ты угрожал убить его, – сказала она, прикоснувшись пальцами к синяку, уже проступившему на ее щеке.

– Я это и сказал.

Цюкунфт села, поправила рубашку, которая сползла с плеча, обнажив бледную плоть. Ее юбка обмоталась вокруг бедер, оставив длинные ноги голыми.

Бедект хмыкнул и отвел взгляд.

Она рассмеялась, мягко дыша своим идеальным маленьким носиком.

– Давненько не трахался, старик?

В последний раз это была Штелен, отвратительная клептик. В переулке. Нажрались и потрахались, как подростки. Ну, если и не подростки, то нажрались они оба вусмерть.

Бедект встал и кивнул на разбитое зеркало.

– Я видел там девушку, – сказал он не только для того, чтобы переменить тему, но и потому, что ему было действительно интересно.

– Да, – ответила она, отводя взгляд.

Он подождал, убедился, что продолжения не будет, но решил пока не нажимать.

– Где мы?

– Это Зельбстхас.

– Дерьмо.

В Послесмертии они шагнули в зеркало из Найдриха. Он предположил, что они и выйдут в Найдрихе, и отправил Вихтиха и Штелен в Зельбстхас, чтобы иметь возможность улизнуть. Почему Рюккер не упомянул об этом? А знал ли он, что так будет?

«Проклятые зеркальщики».

В голову Бедекту пришла еще одна мысль.

– Почему ты не предупредила меня о вютендах?

– Я не знала, – сказала она. – Пока мы находились в Послесмертии, заглянуть дальше того мига, как мы пересекаем границу, у меня ни разу не получилось.

– А теперь?

– Она показала обрывки будущего, – ответила Цюкунфт.

«Она?». Зеркальщики все были немного с прибабахом.

– И?

– Я разобрала только тот момент, когда ты бросил свой топор в зеркало.

Цюкунфт поднялась на ноги одним гибким, кошачьим движением. Бедект смотрел куда угодно, только не на нее. Независимо от того, к чему призывало ее тело, она была чертовым ребенком. Хотя по мере того, как он становился старше, само понятие «ребенок» для него все расширялось, похоже. Скоро ему будут казаться детьми все младше тридцати, судя по всему.

– Они ждали нас? – спросил Бедект. – А Морген знает?

– Я далеко не единственная среди зеркальщиков, кто умеет заглядывать в будущее, – пожала плечами Цюкунфт. Встревоженной она не выглядела. – Может быть, Моргену сказали его собственные Отражения. Может быть, он сам может видеть будущее. Он – бог.

Бедект не хотел об этом думать. Признанная всеми, хотя и ограниченная способность Цюкунфт прозревать будущее была главной частью его плана. Тот способ, которым она сошла с ума, позволял ему оказываться на шаг впереди всех остальных.

«Я убил мальчика, но я могу исправить все, к чему это привело».

Слишком поздно Бедект заметил, насколько ребенок сломлен, до какой степени то, что тому довелось испытать, искалечило его. Морген, собственный бог Геборене, был опасно безумен.

«Мальчик думает, что может сделать мир совершенным и чистым».