Правда о «золотом веке» Екатерины - стр. 14
– Смотрите, разве я не начинаю вразумлять его?! – обращается Петр к придворным, тыкая пальцем в Меншикова.
На свою невесту Марию он не обращает никакого внимания; Меншиков возмущается такой «неверностью», а когда Петру передают его слова, он отвечает так:
– Разве не довольно того, что я люблю ее в сердце? Ласки излишни; что касается до свадьбы, то Меншиков знает, что я не намерен жениться ранее 25 лет».
И вот тут проявляется то своеобразие мышления Меншикова, которое не могло не довести его до беды. В конце концов, ну кто мешал ему кинуться в ноги императору, покаяться, пообещать исправиться, стать хорошим, расторгнуть помолвку с Марией? Наконец, кто мешает ему высказаться с солдатской прямотой: мол, виноват, государь, бес попутал, более не повторится! Никто и ничто не мешает, но он даже не пытается объясниться, а продолжает лепить глупость на глупости.
3 сентября в Ораниенбауме, имении Меншикова, должно состояться большое торжество – освящение новой церкви. Меншиков готов на колени встать, чтобы Петр приехал на торжество, – тогда можно в очередной раз объяснить разлад неустойчивостью психики юного Петра, а всем придворным представить дело так, что в главном Петр и Меншиков – единое целое. Петр сначала согласился, а в последний момент не поехал. Возможно, потому, что Меншиков не пригласил Елизавету Петровну, тетку Петра… А ведь Петр влюблен вовсе не в Машу
Меншикову, а в Елизавету, и Елизавета безобразно с ним кокетничает…
Впрочем, возможна и другая причина непоявления Петра – в том, что он сам понял, или ему помогли понять игру Меншикова, и плясать под его дудку царь не хочет.
Только тут Меншиков начинает искать способа объясниться… Но тут уже Петр не хочет выяснять отношения и попросту смывается на охоту. А его сестра Наталья даже выскакивает в окно, чтобы не встретиться с Меншиковым.
– Я покажу, кто император: я или Меншиков, – несколько раз говорил Петр, свидетелей этой фразы уже сотни.
5 сентября Меншиков полчаса говорит с Остерманом – последний шанс увидеться с Петром один на один! Подробность беседы мы знаем только одну – когда собеседники неосторожно повысили голоса. Меншиков обвинял Остермана в том, что тот отвращал царя от православия и за то будет четвертован. Остерман отвечал в том же духе – что его-то четвертовать не за что, а вот он знает человека, который заслуживает четвертования.
А Петр действует так, словно ему не 12, а по крайней мере лет на 10 больше: 6 сентября он приказывает гвардейцам, чтобы они слушались только его одного, что бы и кто им ни говорил, – только его одного (интересные мысли бывают у маленьких мальчиков… – Л. Б.), а 8 сентября с утра к Меншикову является гвардии генерал-лейтенант Семен Салтыков с объявлением ареста, чтобы он со двора никуда не съезжал. Меншиков падает в обморок. Его жена с сыном и сестрой бросаются на колени перед Петром, Елизаветой, Натальей (никакого внимания), перед Остерманом (он очень торопится на совет). Меншиков пишет покаянное, неприятно холуйское письмо Петру.
Петр на письмо не ответил, велел начинать следствие по делу о государственной измене и хищении казенных средств. Сослали Меншикова в Ораниенбаум, потом в Вятку и наконец 9 апреля 1728 года – в Березов, где Меншиков помер уже в октябре 1729 года, очень быстро.