Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина - стр. 62

Пока я отсыпался в своей снежной берлоге, наши подразделения выполнили свою задачу и даже сумели продвинуться к деревне Озеряны, где и был введен в прорыв стрелковый полк. Как мне потом рассказали, этот ввод был обеспечен мощным залпом гвардейских минометов, именуемых «катюшами». И вот, то ли одно подразделение штрафников успешнее других продвинулось вперед и расчетам «катюш» не успели об этом сообщить, то ли в батарее гвардейских минометов кто-то ошибся в расчетах при подготовке данных для стрельбы, но несколько реактивных снарядов взорвалось в непосредственной близости от штрафников. Правда, кое-кому показалось, что это наши летчики обронили случайно несколько бомб. Но бывший рядом с тем событием лейтенант Янин Иван, с которым мы потом служили в одной роте у капитана Матвиенко и который, как мы все потом узнали, отличался исключительной честностью, утверждал, что это был именно неудачный залп «катюш». К сожалению, при этом не обошлось без потерь среди наших бойцов, но, как говорили многие очевидцы этого инцидента, всем стало понятно, почему немцы так панически боялись залпов «катюш».

Здесь я несколько нарушу хронологию своего повествования.

К 50-летию Победы в 1995 году Российское телевидение подготовило большую серию передач под общим названием «Моя война». Я тоже был избран участником этих передач. Наверное, потому, что авторы этой серии были знакомы с военной судьбой нашей семьи по очерку Инны Руденко «Военно-полевой роман», напечатанному в «Комсомолке» еще к 40-летию Победы.

По итогам бесед с некоторыми участниками этих передач, от маршала Язова Дмитрия Тимофеевича до рядовых, газета «Комсомольская правда» печатала обширные материалы об их боевых буднях. Потрясающая правда о войне!

Но одна публикация поразила меня откровенным лукавством. Это помещенный в «Комсомолке» за 14.12.1994 г. рассказ бывшего начальника разведки дивизиона «катюш» Георгия Арбатова, «готовившего иногда» данные для стрельбы. Ну хотя бы потому, что он «видел, как летят куски человеческих тел» от взрывов реактивных снарядов. Каким же сверхъестественным зрением обладал рассказчик, если с закрытых позиций, что для «катюш» было незыблемым правилом, он «видел» это. А мы в непосредственной близости от немецких траншей видели в этих случаях только сплошную полосу огня и вздыбленной земли. И никаких «кусков». Или как он, Арбатов, «пару раз из личного оружия попадал в немцев». Что, из пистолета? И тоже с закрытых позиций? Пусть эти утверждения Георгия Арбатова останутся на его совести, но если среди готовивших данные для стрельбы «катюшам» попадались не совсем честные люди, то результатами этих стрельб могли быть и такие, как у нас за Друтью. Кстати, о неправде из уст академика Арбатова упоминает в своей книге «Записки командира штрафбата» Михаил Сукнев, где автор недоволен утверждениями Арбатова о том, что штрафников «караулили сзади заградотряды», и говорит прямо: «Неправда! У нас их не было».

Однако вернемся в февраль 1944 года. После ввода в бой стрелкового полка наши подразделения были отведены в расположение батальона. К сожалению, дальнейшего значительного развития это наступление не получило.

А пока мы, вернувшиеся из-за Друти, практически не получившие ни часа отдыха, но с новым пополнением, срочно погрузились на поданные автомобили и убыли в район восточнее города Быхов.