Правда о «еврейском расизме» - стр. 17
С другой же стороны, некоторые все-таки проникались, в том числе люди весьма влиятельные. Чемберлена очень почитал его тесть, как-никак знаменитый композитор, культовая фигура в Германии. Х.С. Чемберлен был вхож даже к канцлеру Вильгельму II и вел с ним долгие беседы о черепах и культурах. В его последние закатные годы уже к самому Чемберлену захаживал некий новый политический деятель… Чемберлену очень нравилась политическая программа Гитлера, но решительно не нравился его череп и другие расовые признаки.
И не ему одному… Не кто-нибудь, а президент Баварской академии наук в 1923 отказал Гитлеру в принадлежности к «арийской расе». «Я видел Гитлера вблизи, – писал убежденный, но политически неграмотный расист. – Лицо и голова его – свидетельство плохой расы. Метис. Низкий убегающий лоб, широкие скулы, маленькие глаза, темные волосы».
Впрочем, «по мнению Ганса Франка (нацистского юриста, расследовавшего родословную Гитлера. – А.Б.), дедом Адольфа Гитлера скорее всего являлся еврей Франкенберг»[27].
Воистину, расовая принадлежность самих творцов расовой теории бывает загадочна.
Еще лучшую сказку написал голландский филолог, основатель общества «Аненербе» («Наследие предков») Герман Вирт. С его точки зрения, нордическая раса пришла с севера, из окрестностей Северного полюса. Там, в Гиперборее, на загадочном острове Туле, сложилась высшая раса, полубоги. Люди, несшие в себе нравственные и религиозные законы и потому не нуждавшиеся в общественной морали и писаных законах. Это были высокие белокурые голубоглазые существа, чуждые дурных помыслов, духа наживы, властолюбия и прочих пороков недочеловеков. Им противостояли «низкие расы Гондваны» – человекоподобные существа, способные только на внешние подражания высшим, погрязшие во всех мыслимых и немыслимых пороках.
Вся история человечества окончательно сводилась к борьбе этих двух рас друг с другом, к истории великих достижений северных гениев и утраты их после скрещивания с человекоподобным зверьем.
Теперь расовая теория утратила последние черты научности, и ее могли воспринять люди, абсолютно не отягощенные «иудейской химерой интеллекта» и готовые к беспрерывной войне как способы существования.
Нацисты провозглашали войну единственным нормальным состоянием человечества: как в мире животных.
Ведь хотят того нординги или нет, а полузвери с Гондваны все равно будут на них нападать. Ведь «человек не северной расы представляет собой ступень от человека к животному», как заявлял один из ведущих «расоведов» Герман Гаух в книге «Новые основы расовых исследований». Какое уж тут убеждение?
«Эта борьба, – писал другой «великий ученый и философ», Э. Бергман, – подчиненная всем законам естественного отбора, вконец разрушающая религию и убивающая иллюзии XIX века, разгорелась во всей биологической остроте и естественной обнаженности. Победит в этой борьбе та раса, которая окажется сильнее и чище. От этого неизбежного финала человечество не спасут никакая Лига Наций, никакая пан-Европа, никакой пацифизм. На развалинах мира водрузит свое победное знамя та раса, которая окажется самой сильной и превратит весь культурный мир в дым и пепел».
Нацисты очень уважительно относились к эволюционной теории Ч. Дарвина, особенно к его учению о естественном отборе, борьбе за существование и выживании наиболее приспособленных видов. Очень подходящая теория для обоснования войны всех против всех. Оставалось только приложить эту теорию к общественным отношениям… Что и делал «социальный дарвинизм» английского философа Г. Спенсера – учение о выживании наиболее приспособленных как об основном законе социального развития.