Правда о деле Гарри Квеберта - стр. 62
Привет, Дженни! Я подумал, если ты свободна в субботу вечером, мы можем сходить в кино в Монберри.
Ничего ведь сложного: ему надо войти в “Кларкс”, улыбнуться, сесть за стойку и спросить кофе. Пока она будет наливать ему чашку, надо произнести эту фразу. Он пригладил волосы и сделал вид, будто занят и говорит по радиосвязи – на случай, если кто-нибудь его увидит. Прошло десять минут; четверо клиентов вместе вышли из “Кларкса”. Путь был свободен. Сердце у него колотилось: он чувствовал, как оно отдается в груди, в руках, в голове, казалось, пульсировали даже кончики пальцев. Он вышел из машины, сжимая в кулаке бумажку. Он любил ее. Он любил ее еще в школе. Она была самой восхитительной женщиной, какую он когда-либо встречал. Из-за нее он и остался в Авроре: в полицейской академии отмечали его способности, советовали не оставаться в местной полиции, а метить выше. Говорили про полицию штата и даже федеральную. Какой-то тип приезжал из Вашингтона и сказал ему: “Парень, нечего тебе делать в глухой дыре. Идет набор в ФБР. ФБР – это все-таки не шутки”. ФБР. Ему предлагали ФБР. Может, он бы даже попросился в престижнейшую секретную службу, ведающую охраной президента и первых лиц страны. Но была на свете эта девушка, официантка в закусочной “Кларкс”, в Авроре, девушка, которую он всегда любил и которая, как он надеялся, однажды обратит на него внимание, – Дженни Куинн. Поэтому он попросил направить его в полицию Авроры. Без Дженни его жизнь не имела смысла. У дверей ресторана он остановился, набрал в легкие воздуха и шагнул внутрь.
Она думала о Гарри, машинально вытирая уже сухие чашки. В последнее время он всегда исчезал около четырех; она спрашивала себя, куда он так регулярно ходит. Может, на свидание? С кем? Какой-то посетитель, усевшись за стойку, вывел ее из задумчивости:
– Здравствуй, Дженни.
Это был Тревис, ее симпатичный школьный приятель, а теперь полицейский.
– Привет, Тревис. Налить тебе кофе?
– С удовольствием.
Он на миг прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться: надо было произнести фразу. Она поставила перед ним чашку и налила кофе. Момент настал.
– Дженни… Я хотел тебе сказать…
– Да?
Она устремила на него взгляд своих больших светлых глаз, и он растерялся вконец. Что там дальше во фразе? Кино.
– Кино, – выговорил он.
– Что – кино?
– Я… В Манчестере было ограбление в кино.
– Неужели? Ограбили кино? Какая странная история.
– В почтовом отделении Манчестера, я хотел сказать.
Какого дьявола он говорит про это ограбление? Кино!
Он должен говорить про кино!
– Так на почте или в кино? – спросила Дженни.
Кино. Кино. Кино. Кино. Говорить про кино! Его сердце готово было лопнуть. Он решился:
– Дженни… Я хотел… В общем, я подумал, что, может… В общем, если ты хочешь…
В эту минуту Тамара из кухни позвала дочь, и Дженни пришлось прервать его рацеи:
– Прости, Тревис, мне надо идти. Мама сегодня в кошмарном настроении.
И девушка скрылась за маятниковыми дверьми, не дав молодому полицейскому закончить фразу. Он вздохнул и прошептал: “Я подумал, если ты свободна в субботу вечером, мы можем сходить в кино в Монберри”. Потом оставил пять долларов за пятидесятицентовый кофе, который даже не выпил, и, печальный, разочарованный, вышел из “Кларкса”.
– Куда вы ходили каждый день в четыре часа, Гарри? – спросил я.