Правда о деле Гарри Квеберта - стр. 49
Я вздохнул, но промолчал. Не хотелось с ним спорить. Только спросил:
– Эрни, можно мне пришлют посылку сюда, на адрес библиотеки?
– Посылку? Конечно. А почему?
– Я попросил домработницу взять у меня дома одну важную вещь и послать мне через FedEx. Но пусть лучше ее доставят сюда: я не так часто бываю в Гусиной бухте, и там почтовый ящик забит всякой дрянью, я в него даже не заглядываю… Здесь я, по крайней мере, буду уверен, что она дойдет.
Почтовый ящик в Гусиной бухте весьма точно отражал нынешнюю репутацию Гарри: вся Америка, прежде преклонявшаяся перед ним, теперь его освистывала и заваливала оскорбительными письмами. Разгорался крупнейший скандал в истории книгоиздания: “Истоки зла” отныне были изъяты из книжных магазинов и из школьной программы, Boston Globe в одностороннем порядке прекратила сотрудничество с ним, а что до административного совета Университета Берроуза, то он решил немедленно уволить Гарри с должности. Все газеты без стеснения изображали его сексуальным маньяком; все споры, все разговоры вертелись вокруг него. Рой Барнаски, учуяв, что дело пахнет колоссальной выгодой, и не желая ее упустить, непременно хотел выпустить об этом книгу. И поскольку Дуглас убедить меня так и не смог, он в конце концов позвонил мне лично, дабы прочесть небольшую лекцию о рыночной экономике.
– Публика жаждет, требует такую книгу, – заявил он. – Вот послушайте, у нашей высотки внизу даже собрались фанаты и скандируют ваше имя.
Он включил громкую связь, сделал знак ассистенткам, и те заорали что было мочи: “Гольд-ман! Гольд-ман! Гольд-ман!”
– Это не фанаты, Рой, это ваши ассистентки. Добрый день, Мариза.
– Здравствуйте, Маркус, – ответила Мариза.
Барнаски снова взял трубку:
– В общем, только подумайте, Гольдман: к осени выпускаем книгу. Верный успех! Полтора месяца, чтобы написать книжку – как вам, нормально?
– Полтора месяца? У меня на первую книгу ушло два года. Да и не понимаю, о чем тут рассказывать, никто пока не знает, что произошло.
– Слушайте, я могу вам для скорости выделить писателей-призраков[2]. И потом, не надо никакой высокой литературы: люди прежде всего хотят знать, что Квеберт сделал с девочкой. Просто опишите факты и добавьте саспенса, грязи и немного секса, само собой.
– Секса?
– Да прекратите вы, Гольдман, не мне вас учить ремеслу: кто станет покупать книгу без непристойных сцен между стариком и семилетней девочкой? Люди же этого хотят. Даже если книжка плохая, она будет продаваться тоннами. Важно-то это, разве нет?
– Гарри было тридцать четыре, а Ноле пятнадцать!
– Не цепляйтесь к мелочам… Сделаете книгу – я аннулирую предыдущий договор и в придачу выдам вам аванс в полмиллиона долларов в благодарность за сотрудничество.
Я наотрез отказался, и Барнаски вышел из себя:
– Что ж, раз вам угодно поиграть в плохих парней, пожалуйста: рукопись должна быть у меня на столе ровно через одиннадцать дней, иначе я вас засужу и разорю!
Он швырнул трубку. Чуть позже, когда я зашел в супермаркет на главной улице, мне позвонил Дуглас, явно с подачи самого Барнаски, и опять попытался меня уговорить:
– Марк, сейчас не время капризничать. Ты забыл, что Барнаски держит тебя за яйца? Твой предыдущий договор пока в силе, и единственный способ его аннулировать – принять предложение. И потом, эта книжка прославит тебя до небес. Ты еще скажи, что аванс в полмиллиона – худшее, что может случиться в жизни!