Правда фронтового разведчика - стр. 9
«2.11.42... Скоро уже 6 месяцев моей военной службы. За это время многому научился: от мытья полов и чистки картошки до командования минометным расчетом, взводом».
«11.11.42... На днях ходили на двухсуточные учения за 60 км с минометами за плечами, почти без пищи, без отдыха. Потом прямо с марша зарылись в землю, в окопы, отражали нападение «противника» и 12 км бегом преследовали его. Затем опять-таки без отдыха и горячей пищи – домой. Досталось крепко. Дома взглянул в зеркало – страшновато стало... Если бы не предшествовавшая закалка в училище, мне не выдержать такого перехода. Это еще цветики – впереди «тимошенковские кроссы» – лыжные походы на 100 – 120 км. Сверх сил человеческих ничего не делается...»
«4.12.42... И еще один – считаю немаловажный – фактор: пришлось покрутиться среди самых различных людей, потыкаться самым чувствительным местом – носом об острые углы их, получать иногда больные щелчки по этому самому носу... Учеба идет напряженная. Привожу в порядок всю огромную кучу знаний, накопленных в училище, пополняю кучу эту тем, чего в ней не хватает. Учимся и практической жизни на фронте: 2 – 3 дня в неделю живем на открытом (и очень морозном!) воздухе, питаемся концентратами из походной кухни, спим на улице, почти не слезая с лыж. В сутки делаем по 30 – 40 км. Боевой выкладки с себя не снимаем...»
Новое пополнение проходило курс обучения ускоренным темпом, и в декабре колеса под вагонами теплушек простучали: «на фронт, на фронт». Куда – никто не знал, точнее – не говорили.
Двигался эшелон неспешно. На Урале хватили морозы ниже 50, печурки в теплушках были раскалены докрасна, а на стенках вагонов – полуметровый слой льда. Паровозы не кипели, застряли где-то на станции в Башкирии. Сердобольные жители разобрали лейтенантиков по домам – подкормить, обогреть. Игорь решил не только обогреться, но и помыться-побриться, замешкался. Прибежал на станцию – состава уже не было. Таких набралось человек пять-шесть – отставшие от эшелона, дезертиры по законам военного времени. Военный комендант успокоил: скоро пойдет дрезина, нагоните, не горюйте. Хорошо, дрезина оказалась закрытой, домчались до станции Янаул, а состав еще не приходил и ожидался не раньше чем через 10 часов. Молодые лейтенанты, получившие при выпуске денежное довольствие, были при деньгах, а в городке – ярмарка, отмечался мусульманский праздник. Десять часов даром не пропали, а то черт его знает, что ждет впереди! На станции эшелон уже стоял. Нагоняй получили, но все обошлось, снова со своими в теплушке.
На соседних путях в Зеленом Доле остановился санитарный состав с ранеными с фронта. Кое-где из санитарного поезда вышли ходячие раненые продышаться, покурить. Из пассажирских вагонов – офицеры, из теплушек – солдаты. Свежеиспеченные лейтенанты, осмелев, подошли к вагонам. Разговоры, разговоры о фронте, о ранениях. Первые «трофеи» подержали в руках: зажигалки, часы, перочинные ножики, открытки. У раненых – веселые глаза: живые, едут в тыл, дышат таким вкусным морозным воздухом. Лица какие-то непривычные, открытые, приглашающие к общению, мудрые, что ли. Запросто делятся табаком, втягивают в разговор: «Ну, если так, как мы, скоро поедете – живы будете!» Кое-кто ехал в санпоезде уже по второму разу.