Практика на Лысой горе - стр. 17
– Татьяна там не заблудилась? – поинтересовался Андрей Григорьевич.
– Нет! – выпалила я. – То есть, да!
– Да?!
– Позовите кого-нибудь на помощь, тут чудовище в злыдневском корпусе. Дидько его не удержит!
– Понял, – коротко бросил куратор.
Рассказ получился сумбурным, но, кажется, он действительно понял. Таня тем временем была уже возле выхода и не слышала, с кем я говорила.
– Дина! – крикнула она. – Давай сюда быстрее, тут хоть в окно Вия крикнем.
Я побежала к ней, но тут же уткнулась носом во что-то твердое. Подняла голову и ойкнула – рядом стоял Чугайстрин.
– Где? – коротко бросил он.
Вид у куратора был какой-то странный: сдержанный, почти суровый. Губы сжаты, сам словно на несколько лет старше стал. Вопль чудовища повторился.
– Обалдеть, – сделала вывод Танька и кинулась назад по коридору. – Сюда!
Меня никто ждать не стал, поэтому пришлось плестись в самом конце. Появление куратора несколько отрезвило и успокоило. Сил побольше, даже если кинет эту дрянь в стазис – уже хорошо. Но как он тут так быстро появился?
Дидько был на лестнице, однако значительно терял позиции. Чудовище выло и теснило его, то и дело стремясь ухватить за шкирку. Переломанный инструмент завхоза валялся на полу. Чугайстрин быстро оценил ситуацию и вскинул руки. Зеленое пламя обвило его пальцы, миг – ударило прямо в сердце чудовища. Оно взвыло раненым зверем и начало медленно оседать. Чугайстрин нахмурился, качнул головой, щелкнул пальцами, и чудовище окутала снежно-белая сеть. Он выдохнул и провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть усталость.
Я, замерев, наблюдала за происходящим. Ранее такого видеть никогда не доводилось. Как быстро, слаженно и… аккуратно.
– Так, так, – медленно произнес Андрей Григорьевич. – Что это было?
– Зараза какая-то, – резонно заметил Дидько, отряхиваясь и сожалением глядя на прожженную одежду. – Вы представляете, кислотой плеваться начал? Мне-то чего, а робу жалко, новую выписывать – такой головняк, я вам говорю. – Но, посмотрев на Чугайстрина, мигом посерьезнел. – Спасибо, вовремя подоспели. Не знаю, сколько бы смог удерживать эту зверюгу.
– Что это вообще такое? – терпеливо повторил Чугайстрин вопрос.
Дидько пожал плечами и покосился на нас.
– Ну, девчата, выкладывайте. Оно неслось за вами.
– Мы… – неуверенно начала я.
– Мы встретили Кормильцева с четвертого курса, – ровным голосом перебила Таня. – А потом он превратился… в это.
Чугайстрин внимательно посмотрел на нее, правда, в зеленых глазах скользила некая растерянность. Что ж, его тоже можно было понять.
– Вот так просто взял и превратился?
– А кто мне скажет, что тут вообще происходит? – неожиданно раздался за нашими спинами голос Вий-Совяцкого.
***
В ректорском кабинете я очутилась впервые. Просторно, неуютно и холодно. Почему-то здесь приходило осознание, что я не просто маленькая, а до ужаса маленькая. Получали все: Чугайстрин, Дидько, Таня и я. Правда, с меня особого спроса не было, все же в основном огонь приходился на них. Хорошо хоть заняла место подальше от Вий-Совяцкого. Можно было притвориться предметом меблировки. Из Тани и Чугайстрина вытрясли всю историю уже по второму кругу. Ректор, откинувшись на стуле и сложив руки на животе, слушал их с полуприкрытыми глазами. При этом уж лучше бы смотрел прямо, а то возникало ощущение, что он видит всех сквозь веки.