Практическая психология. Герцог - стр. 21
— Что у вас здесь за суматоха? — поинтересовался Алан у порога, вызвав своим появлением изрядный переполох.
Райка откинула со лба прядь волос.
— Рабыня никак разродиться не может. Ребенок боком идет, — вздохнула она. — Друида уже несколько рысок возится с нею. Видать, помрет девка.
— А где они?
Что-то в душе щелкнуло и заболело. Виктория живо представила боль, усталость и безнадежную обреченность молодой женщины. Слишком хорошо помнила ее женская суть эти ощущения.
Друиду они нашли в бараке, в закутке, отгороженном одеялами. Она склонилась над стонущей женщиной и не сразу увидела вошедшего конта.
— Что скажешь? — тихо спросил Алан, бросая быстрый взгляд на окровавленное полотенце, валяющееся в углу.
— На все воля Ирия, — устало произнесла ворожея. — Я пробовала развернуть ребенка, но ничего не вышло. Беда.
— А если подрезать?
— Не пройдет. Плохо лежит.
Рабыня застонала, по ее щекам текли слезы. Совсем молоденькая. Измученная, с прокушенными до крови, покрытыми коркой губами, горящими щеками и безнадежным взглядом. Виктория представила на ее месте Зиру и поняла, что если ничего сейчас не предпримет, то никогда себе этого не простит.
— Больше света. Много воды. Чистые тряпки. Одеяла, — холодная решимость заполнила разум. Как же это страшно, бояться за того, кто тебе дорог. — Иверт, мне нужен острый нож. Очень острый нож. Прокали его на огне. Ворожея, приготовь иглы, чтобы накладывать швы, но вместо нитей вставь жилы. Я видел, у тебя есть такие. Только вымочи их в кипящей воде или в крепком вине. И дай девчонке что-нибудь дурманящее.
— Я помогу, — раздался спокойный голос Иверта за спиной.
Друида внимательно посмотрела на конта, но ничего не сказала, и через минуту уверенным голосом раздавала указания. Алан присел возле несчастной роженицы.
— Я не уверен, что вы с ребенком останетесь живы, но мы попробуем спасти тебя, — глядя в заплаканные глаза, твердо и честно произнес он. — Я разрежу живот и достану младенца. Потом мы зашьем разрез, и через десятницу ты сможешь ходить. Но рожать больше не сможешь. Ты меня понимаешь? — Женщина кивнула. — Так у тебя есть шанс выжить, если мы этого не сделаем, шанса не будет.
— Не бойся, красавица. В наших селениях так часто делают, и почти всегда получается, — весело произнес Иверт, и в глазах рабыни мелькнула надежда.
Они вышли на улицу, чтобы вымыть руки и повязать на головы косынки. Не хватало еще того, чтобы в животе у женщины остались волосы. Их встретил хмурый Саника с полотенцем в руках.
— Хозяин, если что-то понадобится, крикните. Мы все здесь.
Конт кивнул и повернулся к горцу.
— У вас делают такие операции женщинам? — поинтересовался он.
— Лошадям, — улыбнулся игуш. — Но какая разница?
Действительно, какая разница. Честно говоря, Виктория не верила в успешный исход этой авантюры. Все ее знания о кесаревом сечении были почерпнуты из статей в толстом медицинском справочнике, который она изучила, когда ее средний сын вдруг решил обмотать вокруг ножки пуповину, и ей предложили операцию. Но не попробовать она не могла. Если есть хоть один шанс, его нужно использовать.
Друида напоила женщину какой-то настойкой, и та находилась в полузабытьи, но все равно ее крепко привязали к скамье, и Алан взял в руки нож. Ворожея быстро помыла живот роженицы мыльным раствором, затем протерла тряпкой, смоченной в медовой воде. Самое страшное — поранить ребенка. «Господи, помоги!» — Конт размашисто перекрестился, провел ножом по натянутому животу и едва не отскочил испуганно, когда кожа разошлась, словно лопнула шкурка у перезревшего плода, открывая брюшные мышцы.