Прах и тень - стр. 38
Я зачитал вслух написанное ярко-красными чернилами:
Дорогой Босс!
Прошел слух, что полиция меня арестовала, однако этого пока не случилось. Я смеялся, слушая, как копы с умным видом разглагольствуют, что они, мол, на верном пути. Шутка насчет Кожаного Фартука произвела на меня сильное впечатление. У меня зуб на шлюх, и я буду потрошить их, пока меня не схватят. Последнее дельце я провернул великолепно: дама и пискнуть не успела. Что ж, попробуйте меня поймать. Я люблю свою работу и хочу к ней вернуться. Вскоре вы услышите о моих маленьких смешных проделках. В последний раз, закончив работу, я припас в бутылочке из-под имбирного пива немного подходящей красной субстанции, но она загустела и оказалась непригодной. Что ж, я надеюсь, сойдут и красные чернила, ха-ха. Когда сделаю работу в следующий раз, отрежу у дамочки уши и пришлю в полицию. Хочу, чтобы вы повеселились. Не возражаете? Попридержите это письмецо, пока вновь не услышите обо мне, и тогда предайте огласке. Мой нож такой хороший и острый, что я пущу его в ход прямо сейчас, если будет шанс. Желаю удачи.
Искренне ваш,
Джек Потрошитель
Мне нравится имя, которым меня называют.
Послал это письмо, только когда смыл с рук все красные чернила, пропади они пропадом.
Говорят, теперь я вроде доктора, ха-ха.
– Трудно отнести это к обычной корреспонденции, получаемой нами, – заметил Роулэнд, без лишних церемоний опускаясь в кресло. – Впрочем, если бы он призвал к отмене закона о торговле зерном и поменьше писал об отрезанных женских ушах, я бы не стал вас беспокоить.
Холмс осторожно взял доставленный гостем предмет за края и положил на стол для дотошного осмотра через лупу.
– Был ли конверт?
– Хорошо, что напомнили. Вот он.
– На почтовом штемпеле дата – двадцать седьмое сентября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, квитанция помечена тем же числом. Письмо отправлено из восточной части Лондона. Адрес написан неровными буквами, строка сползает вниз.
– Меня беспокоит даже не вызывающий стиль самого послания, – продолжал мистер Вандервент, – а то, что взбесившийся ублюдок – извините за грубость, мисс Монк, – просит нас попридержать письмо, пока он не закончит новую работу. Чуть ли не в первый раз за всю жизнь я оказался в тупике: не знаю, что делать дальше.
– Вы удивляете меня, мистер Вандервент.
– В самом деле, ситуация очень тревожная. Но насколько я понимаю, странные записки и таинственные заговоры по вашей части, мистер Холмс. Не сомневаюсь, что вам уже удалось напасть на его след.
– Настало время принять от вас дело в свои руки, – заявил детектив. – Пока я не в силах постичь его игру.
– Она вполне ясна. Злодей сам определяет ее суть в четвертом предложении письма: у него зуб на шлюх.
– Нет-нет. Обратите внимание на саму записку. Главную странность вы уже обнаружили: зачем человеку, если он не убийца, просить не обнародовать письмо до следующего злодеяния? Заурядный шутник или человек, желающий просто попугать публику, предпочел бы, чтобы его послание опубликовали незамедлительно.
Конец ознакомительного фрагмента.