Прах человеческий - стр. 71
– И выйдем на бой! – подхватил за певцом хор голосов.
Пение продолжилось, удивительно бодрое по сравнению с нежными, грустными переливами лютни.
– Его светлость прибыл!
Когда мы вошли в трюм, солдаты прекратили работу. Некоторые так и застыли с ящиками в руках, другие поспешили отдать честь. Гектор Олива перестал петь, но тихо сыграл еще пару аккордов. Это его голос звучал в трюме, высокий тенор с хрипотцой, скорее присущей плебеям, чем палатинам.
– Милорд! – воскликнул он, опуская ногу с ящика, которым пользовался вместо табурета. – Мы почти готовы!
– Прощальный концерт? – спросил я.
– Такая у нас традиция! – ответил коммандер. – Но все по графику!
Он встал, держа лютню за гриф, и раскинул руки:
– Докладываем старшему офицеру разведки в тринадцать ноль-ноль. Говорят, нас направляют на Иду.
– На Иду? – переспросил Лориан. – Это же на самой окраине Вуали.
– Именно так, – сказал Олива и прислонил мандору к ящику, на котором ранее сидел. – Говорят, экстрасоларианцы что-то затевают. Хотят поживиться остатками Маринуса.
– Вас посылают воевать с экстрасоларианцами? – уточнил я.
– Непонятно, – ответил Олива. – Какой-то князек собирает армию на Латарре. Согласно первичным отчетам, он захватил Монмару и восстанавливает старые верфи.
– Латарра?
Название планеты показалось знакомым, но я не смог вспомнить откуда.
– Кален Гарендот, – напомнила обладавшая идеальной памятью Валка.
– Он самый! – подтвердил Олива. – Его прозвище – Монарх. Говорят, императором себя возомнил.
– А Иду тут при чем? – спросила Валка.
– Если б я знал, – ответил сэр Гектор, уперев руки в бока. – Но наши с вами пути расходятся.
Он шагнул к нам, опустив взгляд, как будто искал что-то на потертом металлическом полу.
– Вы на аудиенцию у императора?
Я не сразу ответил. К горлу подступил ком.
Император ждал нас.
Сколько лет, сколько десятилетий прошло после нашей последней встречи в часовне дворца магнарха в Сананне? Я успел побывать на Падмураке, на Эуэ… и вернуться. Круг замыкался, я возвращался к тому, с чего начал.
Отправной точкой, краеугольным камнем, вокруг которого вращалась вся человеческая вселенная, был император и его трон. Он один среди звезд небесных и констелляций палатинской крови оставался недвижим. Через несколько часов мне предстояло вновь склонить голову перед его престолом и увидеть, что он остался собой, что годы не изменили его, в то время как я изменился радикально.
– Да, – ответил я, пресекая мысли.
– Рад был знакомству с вами, милорд, – искренне, без усмешки сказал Олива, протягивая ладонь. – Надеюсь, ваши новые сражения будут подобны нашим спаррингам.
Я пожал ему руку и невольно улыбнулся:
– Хотите, чтобы я проиграл?
– Вы не проиграли! – рассмеялся молодой офицер. – Если бы проиграли, сейчас бы со мной не разговаривали!
Отпустив мою руку, он хлопнул меня по плечу и повернулся к своему отряду, возобновившему работу, пока мы беседовали.
Не успел он задать вопрос или отдать приказ, как подошла светловолосая лейтенант Магарян с вещмешком за спиной.
– Гектор! Мы готовы выступать.
– Слышали? – спросил коммандер, вытаскивая из кармана туники помятый берет и ухмыляясь почти как сьельсин. – Нам пора!
Он напялил берет, закинув косичку за левое плечо, и скомандовал:
– Лорас! Аллеман! Сворачивайте тюфяки! Остальные за мной!