Прах человеческий - стр. 54
«Чья это рука?»
Голос Гибсона. Голос принца Филиппа Бурбона.
Удивительно, что после его смерти я стал сильнее ощущать его присутствие. А может, вовсе не удивительно. Мертвых друзей и близких у меня было гораздо больше, чем живых, – так бывает с каждым по прошествии времени. Когда мы стареем и приближаемся к вечности, мертвые становятся нашими спутниками. Они живут в нас, независимо от того, существует жизнь после смерти или нет.
Быть может, поэтому нам порой видятся призраки… потому что мы носим их в себе.
Я продолжал постукивать кончиками пальцев по большому пальцу. Указательный, средний, безымянный, мизинец, указательный, средний, безымянный, мизинец…
«Чья это рука?»
Не моя. Это не мои руки. Ни одна из них. Я их больше не узнавал. На левой, с искусственными костями и шрамами, оставшимися после дуэли с Иршаном, также виднелись следы криоожога на пальцах, где в плоть вмерзли кольца. На правой были схожие следы, белые и блестящие, контрастирующие с яркими красными отметинами на месте содранной истязателями кожи и плоти. Мои новые гладкие и чистые пальцы на этом фоне производили почти комический эффект.
– Земля и император, – раздался знакомый надтреснутый голос, – ну и вид у вас…
С трудом оглянувшись, я увидел на пороге спальни ребенка, одетого в угольно-черную форму имперского офицера. Одной рукой, с серебряным кольцом на пальце, он придерживался за дверной косяк, а голову его обрамлял ореол коротких белых волос.
Я пошарил левой рукой по столику, нащупывая терминал, чтобы заглушить монотонную «Теософию» Орода.
«…я говорю тебе: Бог создал время, чтобы заключить…»
Я нашел кнопку и заставил женский голос замолкнуть. На глаза навернулись слезы, и вся комната поплыла.
– Лориан? – едва выдавил я.
Возможно, виной тому были лекарства, но я с трудом узнал крошечного коммандера.
– Это ты? Что с прической?
– Чего? – переспросил Аристид и, шагнув в комнату, провел ладонью по короткой непослушной гриве, торчащей из скальпа. – А, это? По уставу. Комендант Карцинель обвинил меня в несоблюдении традиций.
Интус медленно, словно контуженный, приблизился ко мне. Одурманенный обезболивающими, я все равно узнал его взгляд, пусть сейчас он и был пустым от внезапно нахлынувших жутких воспоминаний. Старые раны открылись не только у меня.
– Это правда вы.
– А кого ты ожидал? – спросил я, вздернув брови, и осторожным движением пальцев прицепил терминал на левое запястье.
– Что они с вами сделали? – указал на бинты Лориан.
– Врачи? Или Бледные?
– Что с вашей рукой?
– Это что, допрос? – спросил я и попытался усмехнуться. – Я уж думал, что с разведчиками отмучился.
Резкое движение причинило боль, и я закашлялся так, что стало еще хуже.
Бесцветные ясные глаза Лориана осмотрели мои бинты, задержались на новых пальцах и седых прядях в волосах. Маленький человечек был очень проницателен и наблюдателен не меньше заправского схоласта. Он был из тех, кто мог с закрытыми глазами играть в друажу, с одного только взгляда запоминая положение фигур на доске.
– Валка сказала, он вам пальцы откусил, – произнес он наконец.
– Дораяика? – уточнил я, отворачиваясь от Лориана к окну. – Откусил.
Я посмотрел на вечнозеленые деревья и стройные кипарисы над живой изгородью, окружавшей английский садик, словно башенные стены – зеленый замок.