Прах человеческий - стр. 40
– А как же дерево Мерлина? – спросил Олива.
– Боюсь, его срубили.
Я пристально посмотрел на Оливу. Неужели я его недооценил?
Олива покачал головой и восхищенно присвистнул.
– Должно быть, доставка стоила баснословных денег, – сказал он. – Вы знаете, сколько консорциум дерет за импорт древесины? Это, кстати, что? Кедр?
Я ответил, что не знаю.
– Просто я подумал… – Он обвел рукой холл. – Все эти арки и круглые окна – классический сид-артурианский стиль.
– Коммандер, я и не знал, что вы историк.
Олива пожал плечами, зацепившись взглядом за драконьи фигуры на балках, с которых свешивались безжизненные люстры.
– Куда отправить людей? – спросил он, отведя взгляд.
Небольшой отряд Оливы, включая лейтенантов Киприана Карраса и Софию Магарян, должен был поселиться здесь с нами. Чтобы по городу не распускали слухи – так сказал комендант Линч, отправляя нас с пересадочной станции, но я понимал истинную причину. Если бы коменданту и магнарху Венанциану нужно было просто предотвратить болтовню, они бы уложили Оливу и всю его компанию в фугу, а может, изолировали на станции или в форте Горн.
Глава местного отдела разведки и его коллеги хотели, чтобы за нами приглядывали. Отрядом Оливы дело не ограничивалось. Специальные агенты были в деревне, а по дорогам, как и прежде, регулярно ездили патрули на колесницах. Магнарх и император не забыли, как Капелла покушалась на меня на Фермоне, как подговорила Удакса на Гододине. Не забыли они и Иршана, исполнителя заказа императрицы.
Гектор Олива служил императору, как и я, но я по-прежнему оставался Адрианом Марло.
– В восточном крыле должны быть свободные комнаты, – ответила за меня Валка. – Идемте туда.
Она поманила Оливу за собой, пройдя мимо меня. Я проводил ее нежной улыбкой, хотя в душе царила грусть. Нас не было сто семь лет. Из них я пятьдесят один год бодрствовал. Целая жизнь.
Слишком долго.
– Адриан? – окликнула Валка, остановившись на полпути, и повернулась.
Что-то в ее позе – изгиб широких бедер, положение подбородка, верхушка ушной раковины, выглядывающая из распущенных волос, – зачаровало меня. Нет, мне было еще далеко до покойника. Мое сердце билось, кровь бурлила.
– Ты с нами? – спросила она.
Вместо ответа я поднялся по ступеням и стянул тяжелую простыню с крайнего столбика балюстрады. Ткань зацепилась за острую чугунную пику, выступавшую из набалдашника, и с тихим шорохом упала на пол.
На пике высотой почти в человеческий рост был закреплен красно-черный жаккардовый флаг с вышивкой. Среди темного пыльного холла и белых простыней он выглядел удивительно чистым. Светосфера Валки осветила эмблему с пентаклем и трезубцем. На миг все как будто застыло, и я почувствовал себя персонажем мраморного барельефа, на котором вместе со знаменем были изображены мы с Валкой и Олива. Не живые люди, а воспоминания. Призраки.
Это было знамя Красного отряда. Моего Красного отряда. Моего дома Марло. Викторианского дома Марло.
Викторианский. Победоносный – ведь на латыни «виктория» значит «победа».
Какая ложь!
Мне вдруг захотелось взвыть и сорвать знамя с флагштока. Я даже схватился за край полотна и потянул.
– Адриан, – остановил меня звонкий голос Валки, и я убрал руки. – Идем.
Каффу добрался до генераторов, потому что, как только мы привели коммандера в его комнату, зажегся свет. Олива поблагодарил нас и вошел в пыльное помещение. Он снова чихнул и вызвал по терминалу лейтенантов Карраса и Магарян. Мы с Валкой не стали ему мешать и сразу направились по освещенному коридору к покоям, где жили много лет в изгнании.