Позывной «Курсант». Книга четвертая - стр. 8
– Ну? – Подкидыш стоял на месте, на Рысака он смотрел с насмешкой, исподлобья.
Самое интересное, щетку Иван снимать не стал. Только как-то ненавязчиво сменил руку. Перекинул «поломойку» на левую, тем самым освободив правую конечность для всяких соответствующих ситуации маневров. По настрою Рысака я бы сказал, что маневры точно будут. Сложно перепутать обычное раздражение или недовольство с желанием дать в морду. Вот у Степана оно точно было, это желание.
А еще я заметил, Подкидыш принял позу, которая внешне казалась расслабленной, но на самом деле, была максимально удобной для того, чтоб ударить прямым правым Степану в челюсть. Аж на душе стало тепло, ей-богу. Я себя почувствовал этаким папочкой, который увидел, что ребеночек хорошо слушал все, что папочка говорит. Выходит, не прошли даром мои занятия боксом, которые я устраивал детдомовцам. Запомнили пацаны кое-какие приемчики.
– Чего «нукаешь»? – Набычился Степан. – Не запрягал еще. Мы поговорить хотим. С хрена это нам теперь надо полы драить вместо жратвы, если ты один во всем виноват. Чет неправильно это как-то.
– Ты мне тут чего рассказываешь, не пойму… – Ванька усмехнулся. – Хочешь сказать, я вас в поломойки определил? Вроде бы, нет. Так иди, Панасычу вопросы задавай. Мне на кой ляд твое нытье?
– Да ты погоди, Иван… – Влез Большой. – Степан верно говорит. Вон, Матвей поделился, что ты ему по секрету поведал. Мол, не просто так ты сбежал, а бабу какую-то углядел с деньжатами. Решил сработать ее. Разве ж это нормально? Панасыч сразу говорил, мандец нам придёт, если учудим какую-нибудь ерунду. Получается, о товарищах ты не подумал в этот момент. Поставил выше нас свое желание.
Если Ванька и среагировал на слова Леньки про Корчагина, то внешне это никак не проявилось. Его поза оставалась такой же расслабленной. А вот у меня терпения не хватило.
– Да чтоб вам обосраться, честное слово. А тебе… – Я выразительно посмотрел на Корчагина. – Больше всех!
Просто, твою ж мать! Твою ж, сука, мать! Ну почему именно сейчас у Матвея проснулась непонятно откуда взявшаяся совесть да еще и дух коллективизма. То есть этот придурок выслушал Подкидыша, потом подумал и решил поступить по справедливости. Взял и рассказал пацанам о том, что якобы учудил Иван. На хрена? Весь план нам запорол, скотины кусок, блин!
Главное, с первого дня эти бывшие беспризорники категорически отметали все моральные нормы и правила поведения, которые упорно пытался прививать Шипко, а тут, ты погляди, совесть у Корчагина проснулась.
– Эй, Реутов, ты чего? – Матвей вытаращил глаза. – Тебя не волнует, что нас всех наказали за проступок одного дурака? А если бы эта баба его зажопила? И легавых позвала бы? А? Или в следующий раз… Ты знаешь, вообще, что он затеял? Не знаешь. Я тебе расскажу. Он решил у одного антиквара брошку сработать. Ты понял? Да если нам за обычный побег так прилетело, то что сделает Шипко, когда Подкидыш на краже погорит.
– Да чего вы с ним разговариваете? – Степан кивнул на Ваньку, хотя конкретно в данный момент Корчагин вообще со мной диалог вел. Видимо, Рысак имел свои, личные претензии к Ивану, а сложившаяся ситуация просто позволила ему их показать. – Надо морду ему разукрасить и всего делов. Чтоб в следующий раз соображал.