Позолота - стр. 47
В замке звякнул ключ.
Серильда отстранилась, повернулась к двери.
– Удачи, – шепнул Злат.
Она оглянулась и застыла.
Злат исчез. Она осталась одна.
Дверь со скрипом отворилась.
Серильда выпрямилась, пытаясь сдержать дрожь. В каморку вошел Ольховый Король. Его слуга, одноглазый призрак, остался в коридоре, держа факел в высоко поднятой руке.
В нескольких шагах от двери король остановился, и в этот момент свеча, от которой осталась лишь лужица воска на оловянном подсвечнике, наконец сдалась. Огонек с тихим шипением погас, выпустив облачко черного дыма.
Темнота короля не смущала. Его взгляд скользнул по пустому полу, на котором не осталось ни одной соломинки. Затем – к прялке и, наконец, к аккуратно сложенным катушкам со сверкающей золотой нитью.
Серильде удалось изобразить что-то вроде реверанса.
– Ваша Мрачность… Надеюсь, вы хорошо поохотились.
Не удостоив ее взглядом, король шагнул вперед и взял одну катушку.
– Свет! – приказал он.
Слуга, покосившись на Серильду, шагнул вперед. Выглядел он удивленным.
Но улыбался.
Король придирчиво разглядывал пряжу. Серильда не дышала и нервно терла пальцем кольцо на руке. Прошла целая вечность, но наконец пальцы Эрлкинга сжали катушку.
– Назови свое имя.
– Серильда, мой господин.
Он долго, очень долго смотрел на нее. Прошло несколько столетий, прежде чем он снова заговорил:
– Кажется, я должен извиниться перед вами, леди Серильда. Я в вас сомневался. Я был уверен, что вы посмели дурачить меня. Что вы обманули меня и лишили законной добычи. Однако, – он взглянул на катушку, которую держал в руке, – по-видимому, Хульда действительно вас благословил.
Серильда вздернула подбородок.
– Надеюсь, вы довольны.
– Вполне, – кивнул король, хотя тон его оставался угрюмым. – Если не ошибаюсь, вы сказали, что благословение было даровано вам за заслуги вашей матушки-белошвейки.
Ой. Нагородив столько выдумок, трудно запомнить, что именно ты сочинила. Она попыталась вспомнить ту ночь и все, что она говорила королю, но мысли расплывались. Поэтому она пожала плечами:
– Так мне говорили. Но я не знала своей матери.
– Она умерла?
– Ушла, – ответила Серильда. – Бросила нас, едва отлучив меня от груди.
– Мать знала, что ее дитя благословлено богом, но не осталась, чтобы научить ее использовать этот дар?
– Не думаю, что она считала это благословением. В городе… Все его жители считают узор в моих глазах несчастливой отметиной. Они уверены, что я приношу неудачу, и я склонна думать, что вряд ли они ошибаются. Сегодня этот так называемый дар привел меня в темницу великого и ужасного Ольхового Короля.
Ей показалось, что Эрлкинг немного смягчился.
– Это правда, – хмыкнул он. – Однако суеверия смертных часто являются следствием их невежества. Их обвинения беспочвенны. Я бы не стал обращать на них внимания.
– Прошу меня простить, но королю Темных легко так говорить. Вам ведь не приходится тревожиться о затянувшейся зиме или неурожае. Порой суеверия – единственное, что боги дают нам в помощь, чтобы разобраться в том, как устроен этот мир. Суеверия… и еще истории.
– Ты думаешь, я поверю, что способность делать такое, – он поднял катушку с золотой нитью, – сулит несчастье?
Серильда смотрела на катушку. Она успела почти забыть, что Эрлкинг считал это ее благословением. И она задумалась о том, чем Злат считает свой талант – даром или проклятием?