Поза йогурта - стр. 27
В этот миг он вскочил с кресла и крепко обхватил Карину за та-лию, поглотил в своих объятиях ее протест. И ощутив шлейф фран-цузского аромата, прохрипел:
– Что, теперь ты к Эдику подсосалась!? Но Эдуард, как его угораз-дило, вроде серьезный мужик. Я вижу, ты забыла своего хозяина, де-вочка, а мне нравилось, как ты все делала.-
И он запустил одну руку ей между ног, а второй обхватил за грудь. Карина на долю секунды растерялась, обомлела, перед ее глазами по-плыли черно-белые кадры юности. Вот он бросает ее в воду и она то-нет, затем вытаскивает, когда она уже начала хлебать воду, тащит в комнату на ковер, бьет по щекам, чтобы очухалась, и заматывает ее же майкой руки, ставит на колени, затем прижимает рукой шею. Её тошнит, ей противно. Медленно запыхавшись, он объясняет ей что.-
«Как они все похожи: и Алексей, и этот … а Эдуард другой … – эта мысль пролетела в мгновение ока, и когда она поняла, что Омар срывает с нее одежду и душит, ей стало страшно. – Но я уже не та глупая, маленькая Карина, которую можно было поиметь на халяву. Да что он себе вообразил, бандюга! – негодовала Карина вырываясь из стальных объятий». – Т– ты что, охренел, я Эд – дуарда жена, о – он тебя убьет, закопает, г – гад, – остервенело стонала Карина.
– Да ты что, забыла меня, девочка? Ты что, сучка, забыла, как мои пацаны тебя хором жарили. Нет, такое не забывается и не смывается, шлюшка, возомнила. Да знаешь, где я видал твоего Эдика? Охмурила лоха и радуйся, только своего папочку не смей, удавлю, – хрипел Омар, собираясь ударить отчаянно сопротивляющуюся Карину. Он попытался раздвинуть ей ноги, но она вывернулась, и он тут же полу-чил удар между ног.
Сразу же ослабил хватку. Карина вырвалась, но не побежала сло-мя голову, а, задыхаясь, процитировала вслух:
«Он завыл, рванулся из последних сил, и первый бешеный скачок ей страшной смертию грозил». -Я не шлюха!-
– Что страх потеряла, – пристрелю, тварь, – выпалил разъяренный Омар и, превозмогая боль, пополз, стараясь подняться. Пистолет ле-жал под подушкой в спальне. Карина с ноги ударила его во второй раз. Ей было странно и страшно одновременно, и она тотчас готова была бежать, что было сил, из этой его пещеры, но Омар вырубился.
«Ничего, вот только добьем это дельце и уже тогда» – пролетело в нем. Ему стало легче от той мысли, что ей предстоит пережить перед тем, как она испустит дух. Омар представил эту картину, приходя в себя.
Он сидел на коленях и держался за голову. А Карина быстро опус-тила задранную юбку, подтянула трусики, поправила съехавший на шею платок, подняла с пола слетевшие очки и заорала что есть силы:
– Извольте, сударь, держать свой похотливый член и потные лапы при себе, а то руки отхерачут, а яйца оторвут и самого же жрать за-ставят! Она сплюнула на ковер и растерла туфлей. – Много ты себе позволяешь, Омар. Той изнасилованной тобой, а затем брошенной на общак девочки уже нет, она умерла, а есть Карина Дронова. Ты это пойми, пойми, пойми, кровожадный урод!
«Ну все, я спокойна! – уговаривала себя. Карина. – Я взяла себя в руки. За шлюху, меня держит, ублюдок отмороженный».
Омар слушал ее тираду молча, приходя в себя. Ему было уже все равно, что она скажет и сделает: он знал, что при первом возможном случае убьет ее. Никто не может оставаться в живых, так поиздевав-шись над ним, Черным Омаром. Никто!