Поймать невидимку - стр. 13
В тот самый момент, когда лекторша закончила, и все принялись с облегчением вставать, я незаметно, плавным, боковым движением соскользнула вниз – прямо под крытый длинной скатертью стол для фуршетов.
Тут же поняла, какой это идиотизм, но вылезать было поздно.
***
Среди собравшихся «олененка» не было.
Точнее, в одно мгновение ему показалось, что он увидел ее – мелькнули в толпе испуганные глаза… и тут же пропали – так быстро, что он снова не запомнил, какого они цвета. Кто-то подвинулся, кто-то встал, все смешалось, и он остался с носом.
Богдан Мещерский не любил оставаться с носом.
Да, он не мог сейчас объявить перерыв, выстроить всех баб рядами, как солдат на плацу и пройтись по этим рядам, всматриваясь каждой в лицо. Как минимум посреди лекции по харрасменту это показалось бы неуместным.
Но он мог немного подождать и сделать это позже – когда лекция закончится.
Выход из кафетерия один – если не считать кухню – и волей-неволей женщинам придется миновать его, если он засядет караулить у этого самого входа.
Ему даже смешно стало – до какой степени все это напоминало охоту. Олени, хищники, западни… не хватало только гончих. Где ты, интеллигентный, все-просчитывающий, избалованный и пресыщенный женщинами человек с двумя высшими образованиями? Один испуганный Бэмби, и как рукой смело весь тонкий налет цивилизации.
Почему с ней? Почему не с Оксаной, истерику которой он вчера стоически пережил – так и не бросив ее, как собирался?
Окснаку никогда не нужно было ни преследовать, ни добиваться – он вообще раньше считал подобные отношения архаизмом, с презрением глядя на плейбоев, считающих победы на любовном фронте. Зачем все это нужно, когда есть легионы свободных, готовых к отношениям женщин? Зачем напрягаться, бегать за тем, что не дается в руки, если на каждого найдется своя Оксана?
Мещерский и сейчас считал подобное поведение глупостью. Только глупцом на этот раз был он сам.
– Спасибо, дорогие женщины. Все свободны! – объявила лекторша, и ее голос потонул в облегченным, радостном гуле.
Ему даже немного стыдно стало – директор называется. Мало того, что украл у людей драгоценное время, так еще и лекцию против харрасмента ради харрасмента же и использует.
Злясь и ловя на себе откровенно удивленные взгляды, он немного отодвинулся со стулом, чтобы не казаться уж совсем идиотом.
– Всего хорошего, Богдан Александрович… До свиданья…
Кивая, он цепко оглядывал каждую из женщин, покидающих кафетерий. Несколько раз отвлекся, раздавая визитки тем, кто хотел договориться с ним о личной встрече, но в принципе никого не пропустил.
Вскоре в кафе остались только он да лекторша, собирающая разложенные по барной стойке и выброшенные на пол листовки с брошюрами.
С тяжелым сердцем Мещерский поднялся, понимая, что проиграл. Причем не просто проиграл, а с концами, потому что никаких планов, кроме как «потом подумаю» на этот случай у него припасено не было.
В душе он почему-то был уверен, что девчонка все же работает в его фирме и что он увидит ее здесь, в этом кафе. Уж слишком робко она смотрела на него вчера – как смотрят на босса, а не на какого-нибудь постороннего дядю в банке.
Отставил стул к стене, Богдан направился к выходу, напряженно думая.
– Вы что здесь делаете, девушка?