Поймать людоеда - стр. 18
Я вглядывался в темноту. На дороге и правда было движение. Несколько силуэтов двигались в сторону кладбища.
– Макс. Следи за домом. Заметишь движение, моргни фарами, – произнёс я, после чего вышел из машины.
Олеся направилась за мной. Мы взобрались на небольшой холм за машиной, откуда открывался вид на кладбище. Тени двигались среди могильных камней. Ни света, ни голосов. Только движение. Я присел, и стал ждать, что же будет дальше. Олеся оглядела округу, и села в траву, рядом со мной.
– Илья, – начала вдруг она.
– Что?
– Ты думаешь Бушкевич убил мальчика? – спросила она.
– Не знаю. Захаренко утверждает, что Бушкевич вернулся относительно недавно из психиатрической клиники.
– Почему Паиков скрыл его освобождение? – спросила Олеся.
– Может Бушкевич и не от Паикова освободился. В стране много таких клиник и больниц, – предположил я.
– Допустим Бушкевич убил мальчика, почему он не спрятал тело? Почему бросил на дороге? – продолжала Олеся.
– Скоро узнаем, – ответил я.
Олеся немного помолчала.
– Знаешь. Полковник сказал, что ты отличный следователь. Он просил не говорить тебе этого, чтобы ты не расслабился. Если честно, при первой встрече я так не подумала, но сейчас смотрю и вижу, что он был прав.
Олеся посмотрела в сторону кладбище. Движение на нём не останавливалось. Я взял бинокль, и попытался просмотреть дом Бушкевича, но всё также без изменений.
– Я знаю о смерти твоей жены, – вдруг заявила Олеся. – Смотрела дело. Пьяный водитель. Скользкая дорога. Дождь. Всё было тогда против неё.
Я немного напрягся.
– Несмотря на это горе Илья, ты должен найти силы справиться с ней. Ты можешь поменять место жительства, работу, но ничего не изменится. Пока ты сам не примешь всё это. Ведь то горе, будет с тобой всегда.
– Ты психолог? – спросил я.
– Нет. Я такой же человек потерявший многое. Просто я не осталась там. Не утонула в потоке мрака и спирта, в котором ты плаваешь, – заявила она.
Я посмотрел на неё. У неё был стеклянный взгляд.
– Ты можешь притворяться что держишься. Может притворяться что забыла, но мы оба знаем, что это не так. Из памяти это не уйдёт, – начал я.
Олеся молча смотрела на кладбище.
– Всем тяжело. Времена такие. Легко теперь только мёртвым и богатым, – заявил я, после чего на кладбище вдруг показался огонёк.
Будто чиркнули спичкой. Через мгновение, пламя увеличивалось. Размер его был так велик, что осветил всех присутствующих на кладбище, и даже несколько метров за его пределами.
– Они разожгли костёр? Да ещё такой большой…зачем? – спросила Олеся.
Рядом с костром показалась женщина в чёрном балахоне и капюшоном на голове. В руках у неё было тело мальчика.
– Это ведь не то, что я думаю, – заявила Олеся.
– Они сжигают его, – заключил я.
– Их надо остановить, – вдруг начала Олеся.
– Нет. Пусть делают что хотят. Это их дело, наше дело Бушкевич, – схватил я за руку Олесю.
Рядом с костром собралось около десяти человек. Все они были одеты одинаково. Тело мальчика положили на носилки, которые удлинили длинными шестами. Они взяли по краям носилки, подняли их над своей головой, и медленно переместились так, чтобы тело мальчика оказалось над костром. Через мгновение, они опустили носилки, и мальчика охватило пламя.
– Как-то странно это. Тебе не кажется? – обратилась Олеся.
– Гляди, – начал я, заметив в лесочке рядом новое движение.