Пойди туда, не знаю куда. Книга 5. Покатигорошек - стр. 13

– Ну, я и не слышал, – подтвердил Нетот, вспоминая это странное ощущение, когда луч высвечивал внутри речи слова, которые он даже не слышал.

– Ты, но не твоя мудрость! – сказал Баим. – Ты ходил по мирам, которые однажды были сотворены божественным словом. Нельзя войти в мир, не услышав слово, положенное в его основание. Боги даже не входят в те миры, чьи слова не в силах прочитать. Рассказывай, что тебе сейчас открылось.

– Верни мне мои слова! – сказала Дива и прикрыла глаза веками, словно собиралась слушать всем своим естеством. – Верни то, что у меня отобрали силой!

Василиса подошла к нему со спины и положила руки на голову. Буревой приказал движением глаз бледному юноше охранять вход. Баим положил гусли на колени. Глядя на них и Диву, сидящую на троне, Нетот вспомнил древние строки:

– Снова уселись боги на троны могущества…

Что-то торжественное творилось вокруг…

Нетот мягко прижал руки Василисы к своей голове и внутренним усилием вернул себя в то удивительное состояние, в котором открылась ему безмерная воронка звучащих событий, и зазвучал ее вязью, в которой словеса складывались в плетение, подобное пению птиц. А Баим тут же вплетал эти словеса в звуки гусель, чтобы они уже не утратились. Это было похоже на то, как однажды они с Баимом и братом, который был тогда Учителем, плели обереги вокруг домика, в котором женщина, исполняя древнее пророчество, превращалась в олениху…

А Дива сидела на Троне, прикрыв глаза, чтобы не пропустить ни слова, и впитывала эту дивную гудьбу, словно сому или нектар, напиток бессмертия богов, живую воду. И лицо ее с каждым новым вернувшимся словом расправлялось, молодело и наполнялось светлой красотой, перед которой не могли бы не склониться даже боги…

Слова, которые пропевал Нетот, несмотря на все преображения, произошедшие с ним за последнее время, оставались ему непонятны. А вот Буревой с Баимом, похоже, их узнавали и очень радовались, что слышат их. Буревой даже качал головой, жмурясь от наслаждения, когда повторял за Нетотом его звучание. Баим же, прикусив губу, просто переносил каждое слово в звучание гусель.

Но когда Нетот исчерпался, а Василиса отняла руки и принялась гладить Нетота по голове, Дива, не открывая глаз, кивнула Баиму:

– Играй, мой певец!

Баим заиграл ту же гудьбу, что создал вслед за Нетотом, а Дива тихо запела, но теперь так, что Нетот понимал все, понимая и то, что это те же самые слова, но произнесенные по-русски:

Долго висела тишина, когда завершила богиня свою тихую песню. Такая тишина бывает только после грома, но не были ее слова громом и были громче грома.

Василиса сняла руки с головы Нетота, подошла к трону и встала перед сидящей на нем на колени:

– Позволь поклониться тебе, Матушка Вяч, без которой мудрость не была бы возможной в мире людей!

Вяч открыла глаза, посмотрела на Василису, и из ее глаз пролилось сияние:

– Я благословляю тебя, девочка! Скоро ты сможешь выйти из своего заточения и вернешь свой настоящий вид!