Пояс Поветрули - стр. 15
С этими словами Николай Александрович поднялся и отправился к себе на крыльцо насладиться лазоревой голубизной неба.
Профессор Семенов сделал всё, чтобы остаться одному наедине со своими мыслями. А они не давали ему покоя.
«Ох уж, этот Брянцев – думал он, уединившись на прохладной веранде. Только что профессор спровадил Ленку гулять, вел себя любезно, но временами ловил на себе его взгляд. – Он не переносит меня, это ясно. По всем канонам, – усмехнулся профессор, – я должен бы относиться к нему также, но я к нему равнодушен. Кто он, собственно? Мелкая сошка, доцентик. Стал в тридцать лет доцентом и возомнил из себя бог знает что! А хирург он посредственный, мне ли не знать. Что с того, что ему нравится Юля. Ей он не нравится – это главное».
Обдумав ситуацию, профессор повеселел и довольно потер руки.
«Пока, слава богу, всё идет хорошо!» – заключил Василий Кузьмич.
Юлия Николаевна никак не могла сосредоточиться. Ей мешала постоянная трескотня Ленки. Всё же иногда ей удавалось собраться с мыслями и вот какие мысли посещали ее в такие моменты:
«Боже, как неприятно все это! Они ставят меня в неловкое положение и прекрасно понимают, что делают. Может быть стоит уехать, бросить всё и уехать…»
И вновь в сознание вторгается голос Ленки, приходится отвечать на какой-то глупейший вопрос.
«Наконец-то, опять несколько минут покоя! Как надоела эта Ленка! Так, о чем это я?.. Уехать… Нет, это было бы малодушно. К тому же здесь прекрасное место. Мне оно подходит идеально – тихая глушь».
И снова Ленкин голос мешает ей. На этот она с кем-то знакомит Рубцову. Юлия Николаевна автоматически отвечает. Слава богу, идут дальше. И Ленка на секунду замолкла.
«Не такая уж, однако, и глушь. Сколько назойливых людей. Как это раздражает! И Василий с Николаем тоже хороши! Но надо разобраться в себе. Скорее всего, я не люблю ни того, ни другого. Надо выходить из этой ситуации, надо…»
Вьюгин медленно шел, погрузившись в мысли. В этот момент он задел что-то плечом и пришел в себя.
– Простите, – пробормотал он, обращаясь к невысокой пожилой женщине лет шестидесяти пяти.
Ничего страшного, – улыбнулась в ответ Таисия Игнатьевна Сапфирова. – Вы, наверное, замечтались. Это со всяким бывает.
Да, да, – пробормотал Вьюгин и поспешно ушел.
«Где-то я его видела? – подумала Сапфирова. – Может в кино? Нет, не припоминаю», – досадливо тряхнула она головой.
Вьюгин между тем всё ускорял и ускорял шаг. Он пребывал в смятении.
«И надо же так нарваться! – думал он. – Ведь это я ее спрашивал в Луге, как проехать в Утесово. Будем надеяться, что она меня не узнала. А у этой старушенции цепкий взгляд, как рентгеном просвечивает.»
С такими мыслями Семён Федорович прошел целых два километра, прежде чем вновь обрел способность ясно мыслить.
Таисия Игнатьевна Сапфирова между тем увидела идущего профессора Семенова и поздоровалась с ним.
– Добрый день! – любезно ответил Семенов. – Простите, боюсь, я не знаю, как вас зовут.
Таисия Игнатьевна Сапфирова представилась. На лице Семенова что-то промелькнуло. Пристальный взгляд Таисии Игнатьевны уловил это.
– Очень рад, – неожиданно мышцы его лица расслабились в широкую улыбку, – Я ведь много о вас слышал. Вас, кажется, не было?
– Да, и что же? – удивилась Сапфирова. – Я уезжала в Лугу.