Повседневная жизнь, досуг и традиции казацкой элиты Украинского гетманства - стр. 24
Г. Гулевич и в дальнейшем не переставала заниматься благотворительностью. В 1634 г. она даровала 1000 злотых Луцкому братству252. Интересно, что такая традиция весомых женских начинаний имела продолжение на Украине и в совершенно иные века. Например, в 1873 г. на средства полтавской помещицы Е. Милорадовой-Скоропадской (теткой будущего гетмана) было создано Научное Товарищество им. Т. Шевченко, внесшее неоценимый вклад в развитие украинской культуры и науки.
Спорным остается вопрос, были ли украинские женщины грамотными. Так как специальных учебных заведений для женщин в Гетманщине не было вплоть до середины XVIII века, они могли получать только домашнее образование. Правда у П. Алеппского имеется свидетельство, что знатные панны «получали воспитание» в киевском Печерском Вознесенском монастыре. Он отмечал, что большинство монахинь там из «богатых и старинных» родов. Так же он писал: «Все они умеют читать, знакомы с философией, логикой и занимаются сочинениями»253. И в другом месте: «Мы заметили возбудившую наше изумление прекрасную черту: все они (казаки – Т. Т.), за исключением немногих, даже большинство их жен и дочерей, умеют читать и знают порядок церковных служб и церковные напевы»254. Отметим, что игуменьей именно этого монастыря в дальнейшем была мать гетмана И. Мазепы.
То, что до наших дней практически не дошли личные архивы деятелей Украинского гетманства, не позволяет с уверенностью судить о том, существовал ли когда-либо пласт «личной» корреспонденции украинских женщин этой эпохи. Переписывались ли украинские пани со своими мужьями, как это было принято в Европе? Тут можно вспомнить знаменитую переписку польского короля Яна Казимира со своей женой Марией-Людовикой или Яна Собесского с Марией-Казимирой – правда, обе эти дамы были даже не польками, а француженками…
Известный исследователь старшинской генеалогии XIX в. А. Лазаревский утверждал, что «все тогдашние малорусския женщины» писать не умели, «последние писать научились лишь во второй половине XVIII века»255. В доказательство он приводил письмо знаменитой Любови Кочубей (вдовы казненного Мазепой Василия Кочубея), в котором она поздравляла зятя Ф. Сулиму с рождением дочери. Подпись сделана там тем же писарем, что и все письмо – а значит, сама пани Кочубей была неграмотной256. А. Лазаревский также опубликовал письмо дочери Нежинского полковника Степана Забелы, Настасьи. При этом Лазаревский заявлял, что хотя письмо написано не писарем – «но несомненно, что письмо писано не самою “сватовою”, которая, хотя и была дочерью богача-полковника, но писать не умела»257.
Мнение Лазаревского устойчиво закрепилось в литературе. Например, А. Я. Ефименко также утверждала, что женщины из среды высшей старшины были неграмотны258. Современная украинская исследовательница О. Дзюба тоже пишет, что женщины «більшість жінок того часу якщо й уміли читати, то були неписьменними»259.
С этим выводом тоже не вполне можно согласиться. Но даже если большинство женщин украинской элиты и не умело писать, то некоторые исключения из правил все же встречались. У того же П. Алеппского читаем: «Монахини написали на большом листе молитву отпущения», к которой патриарх приложил свою руку260.
До наших дней дошли собственноручные подписи, сделанные матерью гетмана И. Мазепы Марии Магдалены Мокиевской: на купчей записи («Марія Магдалина Мокіевская игуменія обители Кіевопечерской и Флоровского дѣвичьих рукою власною»)