Поворот в никуда. 19 рассказов мастер-курса Анны Гутиевой - стр. 7

Джон уже сидел за столом, болтая ногами.

– Два дня, и парад! – щебетал он, наливая молоко в хлопья. – Ты готов к параду, папа?

– Да, наверное, готов, – Эдвард включил кофеварку, и от запаха перемолотых зерен ему вновь стало дурно.

– Ты лучше всех будешь! Самый сверхчеловек!

– Наверное, – Эдвард сел на соседний стул, достал планшет, и в столовой воцарилась тишина. Джон несколько раз поднимал взгляд на отца, ожидая, что тот, как это обычно бывало, найдет причину помуштровать его лишний раз, но Эдвард безучастно листал страницы на планшете, думая о чем-то своем. «Папу нельзя отвлекать, когда он работает, особенно когда готовится к параду», – часто повторяла мама, но в этот самый момент Джон был совершенно с ней не согласен.

Вдруг лукавый солнечный зайчик незаметно юркнул сквозь струящиеся занавески, слетел на мраморную столешницу, сверкая, потоптался меж стеклянных граней стакана и, оттолкнувшись, прыгнул прямо в бы миску с пшеничными хлопьями. Попытавшись накрыть его ложкой, Джон хлопнул сильнее, чем ожидал, и молочные брызги мигом окропили пластиковую салфетку. «Что ты делаешь, Джон, позволь спросить?» – услышал он голос отца в своей голове – голос настолько яркий, как если бы Эдвард действительно сказал это вслух. Джон глянул снизу вверх и в первый момент даже испугался: отец не сказал ни слова, но его лицо, осунувшееся, серое, испещренное морщинками, будто ком смятой бумаги, приобрело выражение дежурной отстраненности.

Таким же Эдвард был и вчера вечером, когда Джон сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и увидел родителей, сидящих друг напротив друга за пустым столом.

– Я получил «Коршуна»! – воскликнул Джон. Была не была, а он решился-таки надеть парадную форму, и пусть мама устроит ему взбучку, но нацепить значок с эмалевым флагом, на котором отчетливо выделялись резные буквы «ЛУЧШЕМУ», на обычную школьную форму он счел за святотатство.

Они не отвечали.

– Родители, я – лучший! – вновь заговорил он.

– Неплохо! – улыбнулась Мэри Лу, и Джону показалось, что глаза ее, подведенные черным и смотревшие из-под нарисованных бровей так, будто в любой момент Мэри Лу была готова удивиться, блестели каким-то лукавым задором. – Ты молодец, Джонни. Дошел до каньона? Первая ступень, конечно. Недалеко. Но однажды ты получишь высший уровень. Ведь так, Эдди? Он получит? – Мэри Лу поманила сына к себе, он прижался к ее мягкому, слегка рыхлому телу. Мэри Лу всегда была слишком теплая, пахла медовым гелем для душа и оттого представлялась Джону большой длинношерстной собакой, которой у него никогда не будет.

Эдвард поднял голову. Замявшись, Джон перевел на отца взгляд, полный наивного ожидания, но Эдвард лишь бессознательно кивнул.

– Я что-то не так сделал? – шепнул Джон. – Мы не ужинаем?

«Наверное, нельзя было парадную форму надевать».

– Почему? Ужинаем! Просто папа забыл принести для нас ужин, – воскликнула Мэри Лу. – Эдди, принеси из кухни сковородку. Я разогрела вчерашнее. – Эдвард встал. – И не забудь купить карпа для завтрашнего праздника. Разделанного, само собой. Джем и филоне с изюмом. Только не забудь, перед братом стыдно. Я не собираюсь в очередной раз краснеть.

– Хорошо.

– Почему папа такой? – спросил Джон, когда Эдвард вышел.

– Ему приходится работать по ночам, Джонни, – Мэри Лу потрепала сына по голове. – Ты же знаешь, что южные камеры дали сбой, и в Неотопию проникли чужаки. Иллирийцы. Отец исправляет свои ошибки, чтобы не опозориться на параде Высшей армии.