Поворот дороги - стр. 24
Грант стоял у камина, предоставив сестре вести переговоры.
Робин не собиралась сдаваться:
– Вы двое даже не представляете, во что решили ввязаться. Это же небезопасно, а вы обе такие доверчивые. Я не могу допустить, чтобы моя мать…
– Я не нуждаюсь в твоем позволении, – резко оборвала ее Руфь.
Она упрямо выставила вперед подбородок, намереваясь не дать себя запугать или отговорить от осуществления задуманного. Робин может не одобрять все, что угодно, но на решение самой Руфи это повлиять не должно.
– Мама, будь же благоразумной.
– Благоразумной? – повторила Руфь. – Всю свою жизнь я только и делала, что была благоразумной. Но это моя жизнь, и в шестьдесят восемь лет я намерена поступать так, как захочу и когда захочу. Раз я решила отправиться во Флориду на машине, я так и сделаю.
– Я буду ее сопровождать. – Бетани рассудила, что сейчас не самое подходящее время сообщать о том, что Энни тоже едет с ними, поэтому предпочла пока об этом умолчать. – Вам не о чем волноваться. С нами все будет хорошо.
Робин возвела глаза к потолку, показывая тем самым, что терпение ее на пределе.
– Ушам своим не верю! – Повернувшись к брату, она добавила: – Давай же, внеси свой вклад в семейное обсуждение.
– Я рассудил, что ты и сама неплохо справляешься, – подмигнув матери и Бетани, произнес Грант.
Руфь и Бетани стояли плечом к плечу, взявшись за руки.
Пожилая женщина смотрела на своих детей.
– В самом деле, вам не о чем волноваться. Маршрут спланирован, отели зарезервированы, и я вступила в ряды Американской автомобильной ассоциации. Я взяла напрокат машину, на которой мы отправимся во Флориду, а обратно полетим на самолете. Уверена, что я все предусмотрела.
– Что скажешь насчет приема лекарств?
Руфь нахмурилась:
– Я пью по одной таблетке в день для понижения кровяного давления, и это все… ах, и еще закапываю в глаза. Мне вовсе не нужно разрешение терапевта для совершения этого путешествия, так что вы хватаетесь за соломинку. Не нужно обращаться со мной как с ребенком. Я способна сама о себе позаботиться.
– Дороги небезопасны, – настаивала Робин, – особенно для двух путешествующих без сопровождения женщин.
Руфь еще больше нахмурилась:
– Если кто-то меня похитит и убьет, чего ты, как я понимаю, боишься, можешь быть уверена, что я умру с улыбкой на устах.
– Мама, что ты такое говоришь? – воскликнул Грант.
– Что насчет Бетани? Будешь ли ты по-прежнему чувствовать себя счастливой, если похитят и убьют ее? – не сдавалась Робин.
– Я взяла три урока карате, – весело заявила пожилая дама, – и сумею ее защитить.
Грант разразился хохотом, но Робин, казалось, не нашла в словах матери ничего смешного.
– Ладно. – Робин наставила на Бетани палец. – Знай же, что, если с мамой случится что-то потому, что из-за своей глупости ты позволила ей увлечь себя ее безумными идеями, я привлеку тебя к уголовной ответственности.
Бетани крепче сжала руку свекрови:
– Я принимаю на себя полную ответственность о благополучии твоей матери.
– Нет-нет, – запротестовала Руфь. – Я сама за себя в ответе. Кроме того, если что-то и вправду случится, моя дочь незамедлительно приведет свою угрозу в исполнение.
– Она этого не сделает, – произнес Грант, бросая на сестру выразительный взгляд.
– Даже не рассчитывайте, – ответила Робин, скрещивая на груди руки, словно ожидая от присутствующих немедленной капитуляции. Бетани надеялась, что Робин – терпеливая женщина, потому что сама она не имела намерения отступать от задуманного. И Руфь – она была в этом уверена – тоже.