Повести в Белых Халатах - стр. 45
– Значит, Дмитрий, скоро ты станешь коллегой Малакова? – спросил Сиротин.
– Ну, в общем врачебном смысле да, но я специализируюсь в реаниматологии, не в урологии, – уточнил Димка.
– Запомни, что только урологи и реаниматологи радуются при виде мочи, капающей из катетера пациента! – под дружный смех обосновал свою точку зрения Сергей.
Я сунула маленькую помидорку в рот и присоединилась к обсуждению. Димка пробудил интерес к студенческой теме, и все, кто по совместительству подвизался на кафедрах, принялись рассказывать случаи из преподавательской жизни.
Сиротин, помешивая угли в мангале, кричал:
– Мой студент в заключении по вскрытию криминального трупа написал: «На больном обнаружено две раны: одна смертельная и одна, к счастью, нет».
Все развеселились и начали вспоминать цитаты из ученических записей. Тёткин замахал руками, по его щекам лились слёзы, и непонятно было, плачет он от смеха или от дыма, разъедавшего глаза.
– Мой интерн не далее как вчера описал пульс пациента как ритмичный, хорошего наполнения, три раза в день!
Снова раздался смех.
– Могу поспорить, что это был Кошкин, – вступил в разговор Захар.
– Как ты догадался? – удивился Марк.
– Он написал в истории болезни, что обследование прямой кишки показало нормальный размер щитовидной железы.
Здесь уже все заплакали точно не от дыма, валившего из мангала.
– Всё не так плохо, как вы думаете, – старался перекричать смеющихся Сиротин, – всё гораздо хуже! – Смех стал только громче. – Я созвонился с руководителем Кошкина по интернатуре, он поведал, что у паренька папа большой человек в городской администрации.
– Абсолютная правда, – подтвердила Сирина, подошедшая с Андреем к хохочущей компании. – Так что по поводу «паренька» можете не переживать: врачом он работать не будет, ему уже готово кресло в отделе здравоохранения. Лучше налаживайте связи с интерном Кошкиным: могут пригодиться в будущем, – многозначительно добавила моя «любимая» пациентка.
– Да, смех сквозь слёзы, – заметил Аркадий Александрович.
Таня принесла большой поднос с шашлыками, нанизанными на шампуры.
– Красота какая! – воскликнул Сиротин, раскладывая мясо на мангал.
– Только вредно очень, – заявил Сирин.
– Вредно, Андрюша, всё, – Людмила Борисовна расставляла тарелки на огромном столе, установленном прямо под соснами.
– Даже мёд, если его положить в дыхательное горло, – добавил Димка.
– Хорошее начало для реаниматолога, – прокашлял сквозь смех Захар.
Я обняла Димку и поцеловала его в ухо. К Малакову подошла жена и принесла ему бутерброд с сыром.
– Попробуй, какая вкуснота!
Захар наморщил нос:
– Не хочу перебивать мясной аппетит. Буду ждать шашлыки.
Каждый раз, когда супруга подходила к нему, Малаков избегал встречаться со мной взглядом, словно чувствовал себя неловко.
Я стояла, обняв Димку, и наблюдала, как вокруг Захара крутится маленькая полная восточная женщина, впервые за все годы не чувствуя укола где-то глубоко в сердце, словно дело касалось абсолютно посторонней для меня пары малознакомых людей. Они никогда не брали с собой своих девчонок, но Анна неизменно демонстрировала их последние фотографии. Вот и сейчас, отойдя от мужа, она завладела вниманием Олимпиады Петровны и принялась рассказывать об успехах младшенькой в танцевальной школе.
Малаков подошёл к нам.