Повести в Белых Халатах - стр. 19
Приглушив голос, я продолжила:
– И вот через двадцать лет он уходит. Среди полного благополучия, без скандалов! Просто стали чужими в один момент! Уходит не только от меня с сыном – от всех друзей, чтоб не пересекаться с нами.
Лужина снова икнула.
– Тебе воды налить? – спросила я.
– А что, вина больше нет?
Мы посмотрели друг на друга и начали хохотать, толкая друг друга, разлив Санькино вино на мои джинсы, вытирая слёзы и размазывая остатки потускневшего за вечер макияжа. Отсмеявшись, мы враз замолчали, и в наступившей тишине я вдруг икнула.
Тут же начался новый приступ смеха, мы соскочили с дивана и стояли, согнувшись пополам, пытаясь восстановить дыхание и прекратить икоту. Наконец, измождённые, упали на ковёр, стащили на пол диванные подушки и, устроившись, затихли.
– Ну, так как там Лето-муж поживает? – опять спросила Саша, но я только махнула рукой, потому что смеяться сил больше не было.
– Я ведь всегда считала, что уважение и взаимопонимание – краеугольные камни счастливого брака, – вернулась я к своим нетрезвым рассуждениям. – И вот, оказывается, свобода, которая всегда была основой нашей семьи, ему на хрен не нужна. Ты понимаешь? Не нужна!
– Не ори, – опять напомнила Лужина.
– Он сейчас под полным контролем: куда пошёл, с кем, во сколько прибыл на место назначения, чем занимался поминутно, от кого пришли сообщения на телефон, кто звонил, кому звонил.
Я распалялась всё больше и больше, уже даже не пытаясь приглушить голос.
– Они дерутся! Ты можешь себе представить? – орала я, размахивая руками.
– Могу, – кивнула Шура.
– Он ходит с расцарапанной мордой лица! Ты видала такое? Мужику полтинник!
– Видала, – подтвердила подруга.
Устав от собственных эмоций, я упала на подушку и уставилась на Лужину.
– Ну, твой диагноз?
– Это любовь, – глубокомысленно изрекла Сашка.
– То есть ты хочешь сказать, что у нас была не любовь?
– И у вас любовь, – кивнула она.
– И почему он ушёл?
Лужина потянулась к бокалу, но, увидев, что он пуст, оглянулась в поисках бутылки.
– Вино ещё есть?
– Нет, всё выпили. Есть пиво, но тёплое.
– Нет, пиво завтра, – вздохнула Александра.
– Ты не отвлекайся, – напомнила я подруге о нашей беседе.
– Я не отвлекаюсь. – Шура поправила подушки за спиной. – Ты сама сказала «в какой-то момент стали чужими».
– Ну, – согласилась я.
– Просто чужими вы стали до того, как это почувствовали. Отдаление происходит незаметно: время проводите порознь, спите под двумя одеялами, ужинаете в разное время…
– Но так все живут! Медовый месяц не вечный!
– Все живут, пока катятся по накатанному. Жалуются, а менять что-либо боятся. Твой тоже не ушёл бы, если бы не встретил ту акулу. Она его сожрала.
– Ага, – согласилась я, – и не подавилась.
Мы помолчали.
– А ты думаешь, я ушла бы, если бы встретила Захара тогда?
– Не-а, – Лужина покачала головой. – Хотя. Если бы Захар не был женат, может, и ушла бы. Кстати, как у вас?
Я махнула рукой:
– И хорошо, и никак. Тянет друг к другу, иногда кажется, дышать без него не могу. А иногда ненавижу.
– За то, что не твой?
– Нет, за то, что не могу решиться и порвать. Знаю, что всё так и будет, никуда он из семьи не уйдёт, а порвать не могу.
– А надо, – Саша зевнула. – Пока из этих отношений не выйдешь, ничего у тебя нового не будет.
Я бросила на подругу притворно сердитый взгляд.