Повести л-ских писателей - стр. 12
Я родился в городе Болграде Одесской области и жил в тех краях до пяти лет, в военном городке 98-й дивизии ВДВ. Мой отец, скатертью ему Царствие Небесное, служил там. Он был высокий, атлетичный, глядел на мир орлиным взором, собирался дослужиться до генерала в кратчайшие сроки. Сам я то времечко золотое почти не запомнил, зато фотографии сохранились. Можно, наверное, порывшись в московских телеархивах, отыскать даже передачу «Служу Советскому Союзу» за май семьдесят третьего, в которой отца показали сколько-то там секунд…
Почему я это рассказываю? Потому что в Киев мы переехали, когда отцовская военная карьера скоропостижно оборвалась на старшем лейтенанте. С темпераментом отцу (и нам всем заодно) не повезло. Взор был орлиный, а нрав реально бычий. Тронешь не за то место, и глаза кровью наливаются. В один прекрасный день набил папа морду капитану, причём набил обстоятельно, до крови и выбитых зубов. Чуть его не посадили, но как-то замяли дело в конце концов. Только уволили из доблестных рядов с убийственной формулировкой в том духе, что этого лучше не подпускать к общественности.
Из военного городка, естественно, пришлось уехать. А куда ехать? Десантировались (папа, мама, я, сестра моя младшая) на голову маминым родителям, то бишь в Киев. В маленькой комнате – бабушка с моей сестрёнкой (дед умер вскоре), в большой комнате – я с родителями. Хорошо хоть дом был новой планировки, кухня девять метров.
Бабушка отца недолюбливала, даже когда он был бравым десантником с отдельной жилплощадью. А после нашего переезда в Киев она с таким ледяным презрением к нему относилась, что удивляюсь до сих пор, как дело до смертоубийства не дошло. Отец люто ненавидел её в ответ, часто психовал, орал. Но мама как-то это всё разруливала. Ох и натерпелась она… И зачем, спрашивается?
Мама в Болграде работала в детсаду и в Киеве нашла себе детсад, с этим проблем не было. А отец несколько работ сменил. Сторожем работал, грузчиком в речном порту, потом ПТУ окончил по ускоренной программе, устроился слесарем в седьмой автопарк. Стал себя считать кондовым пролетарием. Свой конфликт с бабушкой переосмыслил в духе классовой борьбы. Регулярно приходил домой поддатый и заводил патефон про то, как он, работяга, соль земли, опора советской власти, живёт под каблуком у кабинетной крысы. Бабушка кадровиком работала как раз в седьмом автопарке. Этот автопарк был на тот момент чуть ли не самый образцовый в Союзе. Отца туда взяли по бабушкиной протекции. Он, естественно, только сильней её за это ненавидел.
Наша фамильная летопись не имеет отношения к львовским писателям. Но без неё не понять, какую роль книга, которую вы ищете, сыграла в моей жизни, почему она послужила одним из катализаторов превращения, которое со мной случилось в восемьдесят пятом году.
(Стоп! Ещё один голый факт для вашей анкеты: 1985 год. Февраль-май.)
Годам к одиннадцати я твёрдо занял сторону отца в его холодной войне против бабушки. Выражалось это в том, что я целенаправленно ожлобился. Лез из кожи вон, демонстрируя, что я тоже пролетарских кровей, как любимый папа. Представление о том, как себя должен вести подрастающий рабочий класс, у меня при этом было самое снобское. Учись плохо, харкай громко, шляйся с утра до вечера по массиву (это район в Киеве – Комсомольский массив), кури сигареты, у родителей скоммунизженные.