Повести каменных горожан. Очерки о декоративной скульптуре Санкт-Петербурга - стр. 53

Ах! Не будем о грустном! Хотя веселой прогулки не обещаю. Трудно нынче быть веселым! Нет, не оттого, что наш город полуразрушен. В своем увядании он еще прекраснее. Не оттого, что животное физиологическое веселье, как от щекотки, что обрушивает на нас массовая культура и телевидение, в частности, порождает презрение – то есть ненависть в состоянии покоя – к его создателям. Действительно, «мне не смешно, когда фигляр презренный, глумяся, пачкает Мадонну Рафаэля…», тут я совершенно согласен с Антонио Сальери. Тем более что оклеветанный великий композитор гуляку Моцарта не убивал. Трудно быть веселым, видя, как образовавшуюся на месте многовековой культуры духовную пустоту некому и нечем заполнить. Ведь для того, чтобы появился Пушкин, необходим общий высокий уровень духовности всей страны, многовековая, многонациональная, народная культурная почва и значительный слой образованных людей в нашем Отечестве. Пушкин потому и «солнце русской поэзии», что за ним стоят звезды первой величины поэзии XVIII века и блистательное окружение.

Скажем, для того чтобы возникло такое явление фольклора образованного народа, как авторская песня 1960-х, нужен был не только народ, но и его широкое образование. Не вижу я нынче этой почвы внимающей, этого культурного слоя. Есть узкая прослойка хороших специалистов, есть погоня за потреблением, в том числе культурных ценностей. Подчеркиваю, только потребления! А слоя, а пласта культурного – нет. Как говорил мой дед в начале социализма: «Народу стало больше, а людей – меньше…»

Ну да Бог не без милости, а Праведные, хотя бы трое (хоть один!), которых не нашлось в Содоме и Гоморре, верю, в России есть! По их молитвам, только по их молитвам и живем! Ими и спасемся. Думаю, мы и теперь не пропадем – выкарабкаемся из криминального и хамского безвременья. И не за колы да топоры хвататься следует, а молиться да учиться! Первое необходимо и полезно, а второе еще и приятно, поскольку интересно и радостно.

В.И. Демут-Малиновский происхождением из семьи «резного дела мастера И. Демута». Учился в Академии художеств у М.И. Козловского, награжден серебряными и золотыми медалями, в том числе большой золотой – за рельефы «Взятие фрегатов при Гангуте» и «Полтавская баталия». Они были выполнены совместно с соучениками по скульптурному классу И.И. Теребеневым и И.М. Моисеевым по эскизам М.И. Козловского и предназначались для пьедестала памятника Петру I работы Б.К. Растрелли, установленного перед Михайловским замком.

Еще одну золотую медаль Демут-Малиновский получил в 1802 году за эскиз надгробного памятника своему учителю – М.И. Козловскому (надгробие установлено в 1803 году на Смоленском православном кладбище, перенесено в 1931 году в некрополь XVIII века Александро-Невской лавры). В 1803–1806 годы ездил как «пенсионер Академии художеств» в Италию, где в Риме консультировался у знаменитого А. Кановы.

По возвращении удостоен звания академика за эскиз статуи Ильи Пророка для Казанского собора, а спустя два года звания адъюнкт-профессора за статую Андрея Первозванного (отлита в бронзе в 1811 г.). Для того же собора исполнил модель статуи Архангела Михаила (1811 г.; гипс, окрашенный под бронзу; эта фигура стояла слева у колоннады, справа – статуя Архангела Гавриила работы Мартоса; обе не сохранились), а также статую «Вера» для иконостаса алтаря.