Повесть о Верном Школяре и Восточной Красавице - стр. 5

     коленки вперед, локти назад —

   длинные ноги и руки, темная гривка волос подпрыгивает на шее

Я бежала из себя

      вперед

               вперед

И вот тогда

       моя любимая умная подруга Мариам-ханым

          сказала мне:

– Дорогая, не уходи далеко из себя,

       не уходи далеко из себя…

С прописной буквы разные Востоки

       виденные, читанные, прожитые

      перемешивались где-то в моей памяти

    как разноцветные – в миске – белые и пестрые фасолины

        и выходили красивые нарядные

              строками в стихи

 Бабушка, мамина мама, распускала по спине

      плотной и уютной в большом темном платье

     белый в мелкую-мелкую крапинку головной платок

      и завязывала маленький узелок под подбородком

Большие выпуклые стекла очков были главными на ее круглом

                                        сморщенном и светло́ -смугловатом лице

– Бала́м – дитятко, – произносила она мне

с интонациями такого жаления меня,

такого неизбывного смирения перед моей судьбой

Она говорила «Феня» —

   она думала, что это такое всехнее производное от «Фаина»

   она не знала, что это такое русское просторечное простое…

      и не от «Фаина» – «сияющая», а от «Феодосия» – «богоданная»

   А меня «Фаина» зовут

И пять лет своих до ее смерти

         я была Феней

  из ее уст деревенской женщины из-под Казани

Мой Запад

    окраинный, привязанный к одному из моих Востоков

поднимающий на балкон на веревке глиняный кувшин в корзинке

                                                                                 молочницы

   не чующий, не ощущающий решительно

              никакой гражданской войны

        никакой мировой войны

женским материнским телом в домашнем халате

А в кухне на дровяной плите тушится рыба в томатном соусе

         густо пахнет вкусно домашне

И прибегает вприпрыжку мальчик в коротких штанишках на лямках

   маленькая девочка в розовом платье,

     белый бант в черных андалусских волосах

Если перебежать дорогу от нас

      через несколько пустынь

    караванами верблюдов

           перебежать

    и совсем близко

       будут Альгамбра и Хенералифе

       прямо близко фонтан

      квартал

          дома с балконами

    уже это не наша балхана

              этот балкон

         Нет

В воскресенье после утренней мессы

        твоя родня кофе воскресный пирог

     Мать смотрела на тебя укорительно

Целых шесть дней недели ты в черных нарукавниках объяснял,

           отвечал из окошка банка на вопросы

      клеил марки, стучал деревянными черными и желтыми

                                                                  колесиками на счетах

      записывал подсчеты

В доме моих родителей я заводила руки тонкие назад

             застегивала белый лифчик —

          сжимал чашечками маленькие груди

    Я обрушивала на свое тонкое тело

           в голубой с кружевами комбинации

     крепдешиновое платье зеленое светлое

       с такими розовыми танцующими разводами

        похожими на короткие ветки яблони с цветками

     Я гладко причесывала каштановые темные волосы

         и собирала в гладь прически с узлом на затылке

Это была я,

     на самом деле

  Ты

      мой Мартио́с

        в белоснежной рубашке и черных наглаженных брюках

   приподнялся в новых коричневых туфлях на носки

      постучал костяшками пальцев правой руки