Повелители драконов: Земля злого духа. Крест и порох. Дальний поход - стр. 43

– Ай, Исфак, славное ты задумал дело!

Шафиров ухмыльнулся – как он ненавидел сейчас этих урусутских девок! И казаков ненавидел… помнил Казань. Почти тридцать лет прошло, а вот поди же ты – помнил. И как мчались урусуты стальной лавою у Арских ворот, как жгли, убивали, мучили… Исфак до сих пор иногда в холодном поту просыпался, благодарил Всевышнего, что от лютой смерти упас.

– Ой, девы, денек-то сегодня какой выдался! – выглянув в дверь, Настя прищурилась от бьющего прямо в глаза солнца.

Каштановые, с золотистыми прядями, волосы ее уже отросли, но все же еще коротки были для кос, вот девушка и не заплетала – стеснялась… или ей простоволосой ходить нравилось? Да посматривать вокруг этак с вызовом… Не на всех посматривать, на одного – на Ивана. Запал молодой атаман в душу прекрасноокой деве, да так запал, что и не выгнать… да и не очень-то хотелось гнать-то! Настя прекрасно знала, что и она сильно нравится этому сильному и красивому парню с белесым шрамом на правом виске – от стрелы отметиной. Слава богу, мимо прошла стрела-то, лишь чиркнула – Господь упас! А если бы не упас, если бы… Кого тогда Настя теперь любила бы? Любила, любила, хоть и сама себе в этом боялась признаться… А вот интересно – Иван-то любил? Или просто так все? Просто соблазнить хотел… да нет, не похоже! Вон, когда смотрит – очи какие у него бездонные, вроде и светлые, а с неким темным отблеском грозовым. Ах, Иване, Иване, молодой казак…

– О чем, подружка, задумалась? – спросила, подойдя, рыженькая Авраама. – Небось, о воеводе нашем?

Кто-то из девушек тут же поддакнул:

– Ага, ага!

– Да ну вас, – потупив глаза, обернулась Настя. – Кто бы говорил! Да и вообще, ничего промеж нами такого нету.

– Ага, ага, нету. Ой, девоньки, держите меня, сейчас от смеха помру.

Девушки засмеялись, и черноокая Катерина – статная, с бровьми собольими и длинной толстой косою – махнула на них рукой, прикрикнула:

– Окститесь, девки. Нам ли о парнях спорить? Их, парней-то, эвон – сотня целая. Чай, на всех хватит, не подеремся авось.

Тут и Настя засмеялась:

– То-то была бы потеха, коли бы подралися! Так и представляю, как мы с Авраамкой друга дружку мутузим, а ты, Катька, Онисье в волосья вцепилась! А казачины вокруг собрались, смотрят… То-то веселье!

– Да ну тебя! – обиженно молвила Катерина. – Вечно что-нибудь этакое удумаешь.

– Да не обижайся ты, Катя! Я же не со зла.

– Знаю, что не со зла. Но все равно – обидно.

– Настюха, дверь-от прикрой – студено!

– Студено? – Настя все же закрыла дверь, как просили, да сразу в темноте, и бросила: – Разве же это студено? Что вы, зим не помните? Бывало, и птицы на лету замерзали.

– А бывало и тепло, – возразила Катя. – Как вот сейчас. Батюшка как-то рассказывал – когда царь-государь наш Иван Васильевич, во первый раз на Казань походом хаживал, такая зима стояла, что Волга-река ото льда вскрылась! Вот вам и зимушка.

– Ой, девы, – потягиваясь, поддержала беседу рыженькая Авраама. – Такой теплой зимы, как тут, я так и не упомню. Глядите-ка – солнце на небе, вроде бы и мороз должен быть, а тепло, как весной, перед Пасхой. У нас дома, бывало, по весне как зачнут хороводы…

Девушка вдруг осеклась, замолчала… всхлипнула:

– Господи-и-и… и когда же мы домой возвернемся? Когда казаки идола своего златого добудут?