Повелители драконов: Земля злого духа. Крест и порох. Дальний поход - стр. 18
– А что, есть куда идти? – усмехнулся Иван. – Да и сможешь ли?
– В лес пойду, да-а, там барсучий жир – целебный.
– Не замерзнешь? Все же зима скоро.
– Так я же лесной житель! Вылечусь, мухоморов заварю – петь-плясать, веселиться буду!
– О как! – приятели с хохотом переглянулись. – Мухоморов он накушается, ага! Так есть еще в лесу мухоморы?
– У меня сушеные припасены, да-а.
– Да-а, – со смехом передразнил атаман. – Без мухоморов, конечно, веселье никак, знамо дело.
Маюни тоже засмеялся, но грустно:
– Одному без мухоморов не весело, да-а.
– Думаю, одному и с мухоморами-то не очень… – Иван махнул рукой. – Ну, прощай, паря. А хочешь, так к нам приходи – проводником. Раз, говоришь, леса здешние знаешь.
– Я подумаю, да-а, – совсем по-взрослому отозвался отрок.
Да он и был взрослым, лишь только по годам – маленьким, но не по сути. Юный охотник, лесной житель, привыкший полагаться лишь на себя самого… да еще на богов и лесных духов.
– Странный он какой-то, – свернув за мечеть, атаман покачал головой. – Остяк, а волосы светлые… и глаза.
– Глаза у многих лесных народцев такие, – не преминул пояснить отец Амвросий. – А вот волосы светлые – только у остяков. Да и у тех встречаются редко.
– Сказал – тринадцатую весну встретил, – усмехнулся Иван. – А по виду – уж юн больно.
Священник поправил висевший на груди крест:
– Сам знаешь, друже, остяки да вогуличи все такие. Маленькие, щуплые, однако выносливые – ого-го! Вот и этот, язычник малый, такой. Ничо! Заживет на нем все, как на собаке – живенько заживет.
Они уже обошли мечеть, как вдруг… прямо наперерез им выскочил Маюни – уже в оленьей рубахе с узорочьем.
– О! – улыбнулся атаман. – Решил все же в проводники податься?
Отрок покачал головой:
– Ничего еще не решил, да-а. Просто сказать хотел. Вы – хорошие люди…
– Э! – громко засмеялся Еремеев. – Знал бы ты…
– А я знаю – я чувствую. Мой дедушка не зря шаман был, да-а.
– Тьфу-ты, Господи! – услыхав про шамана, перекрестился отец Амвросий. – Так ты только это хотел сказать?
– Не только, – парнишка зачем-то огляделся по сторонам. – У Исраила-аги в амбаре – пленницы заперты, он их увезти не успел, спрятал. Приказчика оставил присматривать. Хорошие девушки, непорченые – очень дорогой товар. Идемте, я покажу – где. Только… нехудо бы людей еще взять, воинов, да-а.
Воинов взяли своих – Афоньку Спаси Господи, Ослопа с Силантием, Чугрея и прочих, что, в отсутствие командира и священника, особенно не безобразили, а спокойно делили имущество некоего средней руки торговца. Не успевший – а, может, и не захотевший – сбежать купчина, сообразно случаю накинув на себя старенький армячок и стеная, бегал по двору со всклокоченной бороденкой, то и дело причитая по поводу выволакиваемого из дома на двор добра – медных масляных ламп, старой перины, пары рассохшихся сундуков и прочего хлама. Справедливости ради надо отметить, что посуда-то была все же серебряной, а также еще попадались стеклянные и золотые кубки. К вящему горю негоцианта, стекло просто разбилось, а вот золото пришлось казакам куда как по нраву – собственно, за ним ведь и шли.
Узнав про девок, казачины приободрились – четыре пожилые тетки (весь гарем купца) их ничуть не прельстили, а кого помоложе из женского полу поблизости не было – прятались где-то или сбежали.