Повелитель крови - стр. 10

– Куда вы меня везете? – взволнованно спросила Эмма.

Автомобиль остановился на светофоре, и она выглянула в окно. В этот момент они как раз проезжали мимо коричневой коробки «Берлинской комической оперы». Толпа стояла у входа, не то ожидая начала спектакля, не то уже собираясь расходиться по домам.

Эмма посмотрела на дверцу. Где-то здесь должна быть ручка, но где? В накаленной обстановке замкнутого пространства лимузина девушка почувствовала, что у нее начинается приступ паники.

Говорят, в экстремальной ситуации мозг лучше концентрируется и легче принимает решения. Неправда. В экстремальной ситуации мозг отключается.

– Всего лишь довезу вас до станции подземки, – донесся до нее голос Фейербаха. – «Потсдамская площадь» вам подойдет?

– Что? – не поверила Эмма своим ушам.

– «Потсдамская площадь», – повторил он, дружелюбно улыбаясь.

– Нет… да, – закивала девушка, все еще сомневаясь в услышанном. – Я поняла. Да, «Потсдамская площадь» мне подойдет.

В этот момент лимузин повернул налево, а потом почти сразу направо, и Эмма едва успела схватиться за сиденье, чтобы снова не скатиться к Фейербаху.

– Что ж, теперь, когда мы выяснили конечный пункт нашего путешествия и когда вы больше не ищете способов к отступлению – ручка там, слева снизу, кстати… – кивнул он.

Эмма украдкой взглянула в указанном направлении и покачала головой – Фейербах говорил правду.

– …позвольте рассказать вам, почему же я выбрал вас.

Девушка не стала уточнять, «почему» и, самое главное, «для чего», а лишь внимательно посмотрела в лицо своему собеседнику. Впервые за этот вечер она смогла разглядеть его вблизи. В тусклом освещении салона мужчина выглядел старше, чем ей показалось на конференции. Взгляд его по-прежнему оставался задумчивым и даже каким-то отстраненным, хотя в уголках глаз и губ пролегли морщинки, выдавая в нем человека, который улыбается чаще, чем хмурится.

– Меня окружают циники, Эмма, – продолжал он тем временем. – Люди, которые способны только на то, чтобы думать о деньгах, о выгоде, о чем угодно, тратя драгоценные минуты своей жизни на то, что этого совсем не стоит. Человеческая жизнь так коротка и так… хрупка, – сказал он, едва заметно облизнув губы. – Но им все равно! – махнул рукой Штефан. – Вы невинное создание, Эмма, с такой чистой и открытой душой… Просто удивительно встретить такого человека, как вы, в это время, в этом городе, в вашей профессии. Я уверен, что у нас еще будет время поговорить об этом, но сейчас… сейчас я хочу сделать вам предложение…

Фейербах выдержал паузу, и Эмма почувствовала, как ее в очередной раз за сегодняшний вечер бросило в жар. Не выдержав взгляда мужчины, она отвернулась к окну. За ним медленно проплывала площадь, усеянная сотнями серых бетонных параллелепипедов – мемориал жертвам Холокоста. Между ними бродили, фотографируясь, туристы и бегали дети.

– Я предлагаю вам написать книгу, – произнес в итоге Фейербах.

– Ну что, кажется, это здесь.

Диана остановились у выкрашенной в коричневый цвет деревянной двери с табличкой «Лиза Майер» и постучала. На стук никто не ответил, но женщине показалось, что она услышала какой-то звук. Она присела на корточки и приложила ухо к замочной скважине. Замок был старый, и оттуда тянуло прохладой. Где-то в квартире скрипнула половица.