Потрясение грани - стр. 25
Столица встретила нас прояснением погоды и пригородами с одноэтажными коттеджами с палисадниками и цветниками. А вид московской кольцевой дороги буквально вызвал радостное ликование. Она имела две параллельные трассы: одна для легковых машин и автобусов, другая наружная для грузовиков. Более того, над внутренним легковым кольцом располагался второй скоростной уровень, а эстакадные развязки, сервисные и маневровые площадки дополняли невероятную картину. Ни пробок, ни заторов, все едут быстро и непринуждённо. Обалдеть!
Въехав в город, я немного растерялся от обилия зелени и гармоничной архитектуры. Эту Москву в отличие от той явно построили для людей. Но восхищался я недолго, поскольку до меня дошло, что еду, то я домой, а могу приехать непонятно куда. В этом городе попросту могла отсутствовать улица, на которой я живу, вернее, жил. Однако Александр меня уверил, что в Москве такая улица имеется. Ну, что ж, это уже обнадёживало.
К моему приятному удивлению, мой дом стоял на прежнем месте, но оказался намного больше и красивее прежнего. Подъезд открыл консьерж и, широко улыбаясь, поздоровался, назвав меня по имени отчеству. Я помог Елене выйти из лифта и оглядел просторную межквартирную площадку, отмечая перемены архитектуры. Наружная дверь выглядела иначе, чем прежняя, и только номер говорил, что квартира та самая. Я вытащил из кармана ключ, с некоторым волнением вставил в скважину и повернул. Замок щёлкнул, и дверь распахнулась.
Моё жилище теперь сильно смахивало на апартаменты. И, хотя предметы мебели занимали свои места, они тоже в разной степени изменились. Все, кроме «дедовского» шкафа. Однако поразило меня совсем иное.
Даже на первый взгляд в квартире не осталось ни одной целой вещи. Сломанную мебель и стены заливали потёки красной и чёрной краски. Содержимое комода и гардероба валялось на полу вперемешку с осколками посуды и землёй из разбитых цветочных горшков. Перед глазами сразу же возникла картинка того рокового дня, когда начались мои приключения, но на этот раз погромщики намного превзошли своих предшественников. По сути, мой дом был безнадёжно разрушен и осквернён. Я хмуро разглядывал мерзопакостную мешанину, когда за спиной в прихожей раздался пронзительный телефонный звонок, заставивший меня дёрнуться, словно от удара током.
– Всё-таки вернулся, любимчик судьбы, – пророкотал в телефонной трубке низкий вибрирующий голос с ненормальными металлическими обертонами, – и опять ищешь проблемы? Ну, что же, ты их получишь. Вся твоя поганая жизнь станет сплошной проблемой.
– Приличные люди сначала представляются. Назовись и скажи, что тебе надо.
– Так-то люди, глупец. Ты скоро исчезнешь на всех планах, – в трубке раздался затухающий вой и гудки.
– Антон Владимирович, – я оглянулся и увидел озабоченное лицо Александра, – нам пора. Здесь оставаться невозможно. Я знаю, что вы можете за себя постоять, но зачем рисковать. У нас есть для вас надёжное жильё. Там совершенно безопасно.
– Да, конечно. Елена, мы уходим.
– Антон, хочу своих увидеть. Что-то на душе тревожно.
– Ладно. Поехали сначала к тебе, – я повертел в руках свой смартфон, и окончательно разрывая связь с прошлым, бросил его в кучу хлама.
Через полчаса мы подкатили к старинному дому на Тверской-Ямской. Подкатить то мы подкатили, только заходить в дом не имело никакого смысла. Подъезд, в котором жила Елена, выгорел до кирпичных стен. Пожарные заканчивали работу, растаскивали дымящиеся головешки, сбрасывали сверху остатки обгоревшей мебели и отдирали с крыши листы опалённой кровли. На другой стороне улицы и в прилегающем сквере собралась толпа зевак, которых почему-то всегда привлекают пожары.