Потрясатель вселенной - стр. 27

Тело проигравшего постепенно истаяло отправившись в Тартар (ведь тело и душа бога это суть одно и тоже), а вместе с ним исчез пейзаж. Теперь на месте груды каменных глыб и высокой травы между ними была обычная площадка, такая какой ее я и ожидал увидеть изначально.

Толпа богов требовала новых кровавых зрелищ и ее не заставили долго ждать. На небольшие постаменты с разных концов Арены вышли два новых участника: ламия с болотного цвета змеиным хвостом облаченная в кожаную броню и вооруженная двумя кинжалами и гном в на вид железных доспехах с внушительного вида молотом в руках и толстым деревянным ростовым щитом.

Неожиданно над площадью Арены заклубился белесый светящийся туман, что увеличивал свою плотность с каждой секундой, как и усиливалось при этом свечение.

– Что происходит? – поинтересовался я.

– Сейчас поймешь…

Прошло какое-то время и туман начал рассеиваться, а свечение спадать. Когда он окончательно рассосался, я увидел, что вместо обычной площадки возник новый рельеф.

Сто стороны гнома шел скалистый выступ, а со стороны ламии – классическое болото с тиной и всякими кувшинками и камышом, но чем ближе к центру площади арены, тем пейзаж менялся словно смешиваясь. Болото становилось не таким жидким и топким, а скальный выступ разрушался в щебень и песок. В центре арены, как компромисс находилась тонкая полоса обычной земли.

Интересненько…

– Ну что, все понял?

– Да. Противоборство на арене заключается еще и в том, чтобы создать удобный для себя рельеф местности.

– Именно. И кто больше вложит в этот фактор силы, у того и выйдет тактическое преимущество. Но как ты понял, во всем надо знать меру, а то можно передавить противника создавая подходящий для себя ландшафт, но остаться совсем без маны и тогда ландшафт станет бесполезным.

– Понимаю…

– Хотя иногда подобное противоборство лишь трата сил, – продолжил Урзгабал. – Вот например эти разбрасываться силами особо не стали и получилось так на так. Скорее даже у ламии есть некоторое преимущество.

– Почему?

– А ей что болото, что земля, что камень, все едино. А для гнома попасть в топь практически верная смерть.

– А во время боя рельеф менять можно?

– Нет. Да и смысл? Преобразование ведь не мгновенный процесс и пока будешь ладшафт преобразовывать тебя десять раз убьют. Так что, что получилось за отведенную минуту, то и придется использовать, но опять же если иное не оговорено дополнительно.

– Не очень понятен принцип создания рельефа, – признался я.

– Все просто. Гном хотел сделать горный пейзаж, а ламия – болото. Арена суммировала их потуги и выдала нечто среднее.

– Предыдущая площадка была не такой… равномерно изменчивой из одного в другое, как эта. Если предположить, что кобольд тоже хотел сделать горный рельеф, а гнолл – травяное поле, то должно было получиться нечто иное.

– Бывает и так в зависимости от того, какой режим задали, равномерный или фрагментарный. Бойцы об этом не знают и в тумане не видят, что собственно получается из их усилий.

– А кто его задает?

– Случайным образом по типу лотереи. Так что гному даже повезло. А то будь режим преобразования фрагментарным, то могло получиться болото с выступающими из него камнями.

– Тогда гном остался бы сидеть на одном камне и не факт, что он смог бы допрыгнуть до другого уходя от атаки ламии.