Потоп. Огнем и мечом. Книга 2 - стр. 174

, из-за которых может погибнуть все предприятие. Лучшие друзья обманули князя, те, на кого он больше всего надеялся, покинули его или предались врагам.

– Сбылось над ним! – сурово произнес мечник.

– Тяжко страждет от этого князь, – продолжал Кмициц. – Я сам слышал, как он говорил: «Знаю, что и достойные люди худо обо мне думают, но почему же не приедут они в Кейданы, почему не скажут открыто в глаза, что они имеют против меня, почему не хотят меня выслушать?»

– Кого же это князь имеет в виду? – спросил мечник.

– В первую голову тебя, милостивый пан, ибо князь, особо тебя почитая, подозревает, однако, что и ты в стане его недругов…

Мечник стал поспешно гладить свою чуприну; поняв наконец, что разговор принимает неожиданный оборот, он хлопнул в ладоши.

В дверях показался слуга.

– Ты что, не видишь, что темнеет? Света! – крикнул мечник.

– Видит бог, – продолжал Кмициц, – сам я хотел приехать к тебе с повинной, но прибыл нынче по приказу князя, который и сам собрался бы в Биллевичи, да пора неподходящая…

– Слишком много чести! – сказал мечник.

– Не говори так, пан мечник, обыкновенное это дело, что соседи навещают друг друга, да нет у князя минуты свободной, вот он и сказал мне: «Прощенья попроси у Биллевича за то, что сам я не могу приехать, скажи, пусть приезжает ко мне со своей родичкой, да только немедля, потому не знаю я, где буду завтра или послезавтра». Вот и приехал я, пан, звать тебя в гости, очень рад, что вы с панной Александрой в добром здравии; я ее в дверях видел, когда приехал сюда, но только пропала она тотчас, как туман на лугу.

– Да, – подтвердил мечник, – я сам ее послал посмотреть, кто приехал.

– Жду ответа, пан мечник! – сказал Кмициц.

В эту минуту слуга внес светильник и поставил его на стол, и при свечах стало видно, какое растерянное у мечника лицо.

– Большая это честь для меня, – пробормотал он, – да… вот… сейчас не могу… Видишь, пан, гости у меня… Ты уж попроси у князя прощения…

– Ну, гости не помеха, – сказал Кмициц, – они князю уступят.

– У нас самих есть язык, сами можем за себя ответить! – вмешался в разговор Худзинский.

– Не станем ждать, покуда за нас решат дело! – прибавил Довгирд из Племборга.

– Вот видишь, пан мечник, – сказал Кмициц, делая вид, что принимает за чистую монету сердитые слова шляхтичей, – я знал, что они кавалеры политичные. А чтобы их не обидеть, прошу и их от имени князя в Кейданы.

– Слишком много чести! – ответили оба шляхтича. – У нас дела.

Кмициц бросил на них странный взгляд, а потом сказал холодно, точно обращаясь к кому-то постороннему:

– Когда князь просит, отказываться нельзя!

При этих словах шляхтичи вскочили со стульев.

– Стало быть, хочешь заставить? – спросил мечник.

– Пан мечник, – с живостью ответил Кмициц, – гости поедут, хотят они этого или не хотят, потому что мне так заблагорассудилось; но с тобою я не хочу прибегать к силе и покорнейше прошу исполнить волю князя. Я на службе и получил приказ привезти тебя; но пока не потеряю всякую надежду уговорить тебя, буду просить сделать это по доброй воле! И клянусь тебе, волос у тебя там с головы не упадет. Князь желает поговорить с тобою и желает, чтобы в это смутное время, когда даже мужики собираются в шайки и грабят с оружием в руках, ты поселился в Кейданах. Вот и весь разговор! Будут тебя там принимать как гостя и друга, даю тебе слово кавалера!