Потоп. Огнем и мечом. Книга 2 - стр. 111
Ведя такой разговор между собою, рыцари снова вышли на замковый двор, куда ежеминутно въезжали то отряды конницы, то толпы вооруженной шляхты, то коляски, в которых ехали окрестные помещики с женами и детьми. Заметив это, пан Михал потащил всех к воротам, чтобы поглазеть, кто едет к князю.
– Как знать, пан Михал, день у тебя сегодня счастливый, – снова заговорил Заглоба. – Может, среди шляхтянок и твоя суженая едет. Погляди, вон подъезжает открытая коляска, а в ней сидит кто-то в белом…
– Не панна это едет, а тот, кто может обвенчать меня с нею, – сказал быстроглазый Володыёвский. – Я издали узнал, это епископ Парчевский едет с ксендзом Белозором, виленским архидьяконом.
– Неужто они посещают князя? Ведь он кальвинист.
– Что делать? Когда этого требуют державные дела, приходится заниматься дипломатией.
– Ну и пропасть же народу, ну и шум! – весело сказал Заглоба. – Совсем я в деревне покрылся плесенью! Тряхну тут стариной. Не я буду, коль сегодня же не приволокнусь за какой-нибудь красоткой!
Дальнейшие слова Заглобы прервали солдаты из стражи; выбежав из караульни, они выстроились в два ряда, отдавая воинские почести епископу; тот проехал мимо, благословляя на обе стороны солдат и собравшуюся шляхту.
– Тонкий политик князь, – заметил Заглоба, – ишь какие почести оказывает епископу, а ведь сам не признает церковных властей. Дай-то Бог, чтобы это был первый шаг к обращению в лоно истинной Церкви.
– Э, ничего из этого не получится. Уж как старалась его первая жена, а так ничего и не добилась, пока не умерла с горя. Но почему это шотландцы не уходят с поста? Видно, опять проследует кто-то из сановников.
В отдалении показалась в это время целая свита вооруженных солдат.
– Это драгуны Ганхофа, я узнаю их, – сказал Володыёвский. – Да, но посредине кареты едут!
Тут раздалась барабанная дробь.
– О, это, видно, кто-то поважнее жмудского епископа! – воскликнул Заглоба.
– Погоди, пан, вон они уже едут.
– Посредине две кареты.
– Да. В первой пан Корф, воевода венденский.
– Ба! – крикнул Ян. – Да это знакомец из Збаража.
Воевода узнал рыцарей, прежде всего Володыёвского, с которым, видно, чаще встречался; проезжая мимо, он высунулся из кареты и крикнул:
– Приветствую вас, старые товарищи! Вот гостей везем!
В другой карете с гербами князя Януша, запряженной белым четвериком, сидели два осанистых господина, одетых по-иноземному, в широкополых шляпах, из-под которых на широкие кружевные воротники ниспадали светлые букли париков. Один, очень толстый, носил остроконечную белесоватую бородку и усы, кончики которых были расчесаны и закручены вверх; у другого, помоложе, во всем черном, осанка была менее рыцарская, зато чин, пожалуй, повыше, – на шее у него блестела золотая цепь с каким-то орденом. Оба они были, видно, иноземцы, так как с любопытством разглядывали замок, людей и одежды.
– А это что еще за дьяволы? – спросил Заглоба.
– Не знаю, отродясь не видел! – ответил Володыёвский.
Но вот карета проехала мимо и стала огибать двор, чтобы подъехать к главному зданию замка; драгуны остались у ворот.
Володыёвский узнал офицера, который командовал ими.
– Токажевич! – крикнул он. – Здорово!
– Здорово, пан полковник!
– Что за бездельников вы привезли?
– Это шведы.
– Шведы?
– Да, и, видно, важные птицы. Толстяк – это граф Левенгаупт, а тот, потоньше, Бенедикт Шитте, барон фон Дудергоф.