Потомок Елизаветы I - стр. 31
Что интересно, мешки были большие, и при необходимости, его можно было надеть на себя. Просто, рыбью кожу хорошо выделать у меня не получалось, но это и хорошо. Я как-то видел, какой падает сверху град, и подумал, что лучше вывалить всё из мешка и надеть его на себя, чем быть избитым градинами размером с кулак. Мешок периодически высыхал и превращался в толстостенный лёгкий, но прочный короб.
Всю рыбу мы обесшкуривали, и у нас скопилось много сырья для кожаного производства.
Отправив детишек резвиться, отдыхать они не захотели, а сам завалился на спину. Мешок у меня был очень тяжёлым, а ремни не очень удачные.
Рысь подошла ко мне и прилегла рядом. Когда со мной были другие люди, она не позволяла себе щенячьи нежности, а вот в отсутствии оных….
Рысь подползла ко мне на животе и лизнула меня в плечо.
– Щекотно, – шутливо возмутился я, и перевернулся на бок, дотягиваясь рукой до её живота.
Рысь подползла почти в плотную ко мне, и тоже перевернулась на бок, подставляя под мою руку свежий, едва зарубцевавшийся шов. Я, слегка касаясь пальцами, погладил его, а «кошка» застонала от наслаждения.
Было дело, она пыталась чесать заживающую рану своими задними лапами, но когти разорвали «нити», и швы разошлись. Увидев кровь, я обрушился на Рысь с такой гневной тирадой, что она поджала уши и добровольно дала себя зашить снова.
После этого, едва увидев, что она садится в удобную позу, чтобы почесаться, я кричал на неё, подходил и нежно почёсывал шрам. В первый раз она попыталась меня куснуть, но получила от меня по морде ладошкой, чему сильно удивилась. Мы посмотрели друг другу в глаза и поняли друг друга.
Сейчас Рысь лежала, постанывая и плотно закрыв глаза, как стыдливая девушка. Я усмехался своим скабрезным мыслям, отгоняя прочь видения нимф.
– Хватит тебе, нимфоманка! – Сказал я и ткнул её легонько в морду.
Рысь открыла влюблённые глаза и лизнула меня прямо в лицо. Я потрепал её по лбу, она лизнула мне ладонь, и я поднялся на ноги.
– Надо осмотреться, – сказал я.
Обойдя «городище» я больше всего внимания уделил скалам и, оказалось, что не зря.
Скалы стояли углом. Между средней скалой и правой я нашёл расщелину с тропой к воде, а спустившись по ней метров на десять, я обнаружил хороших размеров пещеру, явно доработанную вручную.
В ней мы тоже обнаружили следы человеческой цивилизации в виде сухих экскрементов и обглоданных когда-то давно костей. Чистотой аборигены не заморачивались.
На удивление, Рысь тоже легко прошла по крутой скалистой тропинке и сейчас фыркала, и чихала, обнюхивая человеческое логово.
– Хорошая пещера, – сказал я.
Рысь недовольно фыркнула.
– Да ладно тебе! Не нравится, живи снаружи. Всё равно сюда приползёшь, когда мокро будет.
Рысь снова фыркнула.
– А мне нравится. И до воды не далеко. Пошли посмотрим.
Я спустился прямо воде, а Рысь остановилась на широкой, явно рукотворной, площадке метрах в двух от реки.
– И это в безводье, – задумчиво поскрёб бороду я. – Понятно.
Спустившись по ступенькам ещё ниже, погрузившись в саму реку, я похлебал с ладони водицы и поднялся наверх.
Щенки скулили. Детишки пекли рыбу и варили компот из сухофруктов. Фрукты-ягоды мы собирали не только специально, но и мимоходом, и на привалах вялили в тенёчке. И поэтому постоянно были с фруктово-лиственным взваром.