Поток - стр. 42
– Пятнадцать дней назад, милорд.
– Значит, две или даже три группы уже не добрались либо и вовсе не отправились в путь. – Джозеф вернулся в кресло и вдруг спросил: – Что нового по нашим фанатикам?
Берну хватило совести немного побледнеть. Он на секунду замялся, делая вид, что пролистывает свои записи, прочистил горло и принялся докладывать, как всегда, сухо и официально:
– Люди называют это Культом Потока. Обычное суеверие, которое основывается на убеждении, что Поток, как, впрочем, и Катаклизм – это кара некой высшей силы, посланная, чтобы испытать нас и сделать лучше, очистив в крови и страданиях. – Советник скорчил гримасу, выражая тем самым свое отношение к тем, кто верит в подобное. – Трудно сказать, когда и откуда возникло подобное верование, но, скорее всего, существует оно уже довольно давно. Некоторые считают, что оно было принесено в Анклавы немногочисленными беженцами из Пустоши. В любом случае годами жители Анклавов верили в то, во что хотели, и никто не обращал на них внимания.
– До того момента, как появился Уинстон. – Джозеф сделал еще один глоток и рукой подал Берну знак продолжать.
– Не совсем так, милорд. Появление Уинстона взбудоражило правящие круги, а вот подготовка к Великому походу, слухи о котором быстро распространились между Анклавами, вызвала настоящий религиозный взрыв. Борьба, которую мы все эти годы вели с Потоком и которая полностью укладывалась в их представления о наказании и испытании, вдруг оказалась под угрозой, так как появился, пусть и призрачный, но шанс остановить Поток навсегда. Те, кто еще вчера были обычными ремесленниками, мастеровыми или солдатами, вдруг превратились в полубезумных фанатиков, рассказывающих всем и каждому о том, что мы снова навлечем на себя гнев Создателя, как уже было однажды, когда он забрал у нас науку и создал Поток. И на сей раз кара будет еще страшнее.
Берн многозначительно поднял бровь, видимо, ожидая вопросов или замечаний, но Джозеф даже не смотрел на советника, думая о чем-то своем и глядя в никуда.
– Да, это объясняет то нападение на Уинстона и придает ему смысл. Но вот кто и зачем прикончил всех нападающих?
– Не знаю, милорд. Никаких следов найти не удалось, а сейчас уже прошло столько…
– А ты подумай, Берн, – Джозеф даже не заметил, что перебил собеседника. – Что было бы, если бы мы тогда допросили тех неудавшихся налетчиков? Мы бы узнали про этот Культ больше месяца назад и, возможно, приняли бы какие-то меры. Но этого не произошло, и сейчас в сухом остатке мы имеем два десятка анклавов, в которых тысячи людей в открытую выступают против Похода, и, я тебя уверяю, среди лордов тоже есть сочувствующие. Если не из религиозных соображений, то как минимум из практических! – Он закончил свою страстную тираду и резко поставил пустой бокал на стол, немного не рассчитав силу, из-за чего тонкая ножка подломилась. – Проклятье…
Джозеф заметил, как на лице его советника мелькнула тень неодобрения, что довольно часто происходило в последнее время и ужасно раздражало его.
– Сегодня есть кое-какие дела в городе, так что заменишь меня, пока я не вернусь.
– Да, милорд.
– Что-то еще?
– Только текучка, милорд. Я сам ей займусь, как вы и сказали.
Джозеф не глядя взмахнул рукой, отпуская Берна и делая вид, что уже погрузился в изучение карт, разложенных на столе. Дверь хлопнула, и он остался один на один с полупустым кувшином вина и разбитым бокалом. От взгляда на эту удручающую картину злость и раздражение испарились, уступив место стыду. Он понимал, что просто устал. Устал чувствовать себя слепым и бессильным перед лицом трудностей, с которыми вдруг столкнулись Анклавы. Устал слушать нытье стариков вроде Йореса, особенно когда они оказывались правы. Но больше всего он устал ждать новостей от Ричарда. Однако, несмотря на все это, у него не было права так себя вести, даже с Берном. Особенно с Берном!